Времена не выбирают

И поднимался в палаты так же неторопливо, несколько раз останавливаясь на крутом подъеме и шумно отдуваясь для важности перед редкими в эту пору и в этом месте встречными горожанами и дружинниками.

– Напугал? – спросил князь, выслушав короткий доклад посадника.

– Нет, – после короткого раздумья ответил князю посадник. – Ему все равно было, что там с его родителями произошло. И потеря вотчин не огорчила особо, как и потеря вообще всего добра. Выслушал, и ни одна жилка на лице не дрогнула. Смотрел только все время прямо в глаза, даже не поклонился ни разу, семя крапивное! Молодой, а уже борзый! Может быть… – Посадник замолчал, словно сомневался, стоит ли говорить дальше. А на самом деле просто ждал княжеской реакции на недосказанное. Потому что общий смысл и так был понятен. И от того, как князь сейчас прореагирует, можно будет фразу, и не только фразу, но и дело, или закончить, или перевести на что-нибудь другое. На что? Есть, есть придумки.

– Ты договаривай, что примолк?

Тихий голос князя заставил посадника передернуть плечами. И теплый просторный кафтан враз стал тесным и узким. И еще немилосердно начал натирать шею. Вроде не злится? Ох, не ошибиться бы!

– Может быть, лучше его… того… Пока в силу не вошел?

– Нельзя! – вздохнул князь. – И так уже шепчутся, что неугодных убираю, имущество все в казну уходит!

– Так в казну же! – не понял посадник. – Не себе же!

– Что? Прямо-таки все-все в казну? – прищурился князь. – И к рукам ничего не прилипло?

– Самую малость если только, – не стал отказываться от очевидного посадник. Задумался и выдохнул: – А если все-таки мстить надумает?

– Мстить? Нам? А за что? – откровенно усмехнулся князь. – Мы тут совсем ни при чем! Уезжать из города их никто не принуждал. И не мы его родичей живота лишили.

– Да кто знает, что ему в голову прийти может! Говорят, что после ранения сам на себя не похож! И вроде бы как память напрочь отшибло!

– Это правда? – Князь даже привстал в кресле от такой новости. Спохватился, уселся, выпрямил спину. – Если память и впрямь потерял, то это хорошо. А чтобы в пустую голову ничего дурного не пришло, нужно его к себе приблизить, прикормить. Будет рядом, сможем все время за ним приглядывать. У тебя же найдутся верные люди?

– Да люди-то найдутся… – протянул посадник. – Не понимаю скудным своим умишком: зачем тебе это нужно? Кто он сейчас? Да никто!

– Это ты так думаешь! – отвернулся князь. Поднялся на ноги, тихонько подошел к двери, остановился, прислушался и так же тихо вернулся назад. На окошко покосился, вздохнул. – А народ думает по-другому. Ты же видел, как они все на судилище за его судьбу стояли. Не помиловал бы я его, не миновать бы нам бунта. Ударили бы в колокол! Его предки сколько лет город обороняли? В тяжелые времена они город сколько раз кормили? Бескорыстно причем! Припоминаешь? То-то! И народ это тоже хорошо помнит! Опять же, как ни крути, а он – боярич, последний в роду защитников!

– Да этот самый народ его и хотел в порубе ночью убить! – Посадник дернул уголком рта и тут же склонился в коротком поклоне. – Прости, князь, за дерзость!

– Один купеческий сынок-выродок – это еще не весь народ! – Князь вернулся в кресло, откинулся на спинку, глянул пристально, словно в душу посаднику заглянул. – Ты же сам мне все подробности докладывал! Или что-то утаил?

– Да разве я бы осмелился! Этот дурень Вран из-за девки все затеял… – склонился в поклоне посадник, только чтобы от пронзительного взгляда укрыться. – Только вот не учел, паршивец, что девке той он совсем не по сердцу пришелся!

– Не учел, говоришь? Или кто-то за него не все додумал? – прищурился князь. – Ладно, не мнись. С этим ты без меня разберешься. И этой, Стефе своей, передай, чтобы к Василию и близко не подходила! Ты меня понял?

– Передам! – еще раз склонился в поклоне посадник. Только в этот раз не голову склонил, а в поясе переломился. – Как есть все передам!

– Хорошо. А ты думай, как боярича окрутишь!

– А что тут думать, все и так понятно. Только не мне его нужно к себе приближать, а тебе, княже! В дружину бы его определить!

– В дружину… Зачем?

– Пусть тебе послужит, себя покажет. Всегда на людях будет, на виду. Присмотримся и поймем, за кого встанет, случись что! Если за тебя, то пусть живет, а если против, то… – И понятным жестом провел ребром ладони по горлу. – И народец как раз поуспокоится, забудет произошедшее.

– А если не согласится служить?

– А куда ему деваться? Жить ему сейчас не на что! – усмехнулся посадник. – А он – боярич! Отказывать себе ни в чем не привык.

– Так ты что, из дома вообще все выгреб? – удивился князь.

– Ну-у… Оставил кое-что… – заюлил взглядом посадник.

– Смотри, доиграешься когда-нибудь! – пригрозил князь. Покосился на хитрую лисью улыбочку. – Припомнить могут…

– Поэтому и предлагаю прямо сейчас удавить мерзавца!

– Опять ты за свое! Видать, слишком много чужого добра захапал, коли так торопишься от наследника избавиться! – нахмурился князь. – Успеешь еще! Пока пусть живет! В дружину, говоришь? Ну смотри, ты сам мне это присоветовал!

* * *