Времена не выбирают

– Откуда? – придержал я за плечо седого, заставил его остановиться и развернуться ко мне лицом. – Откуда ты все это знаешь?

– Так я же все это сюда и прятал! На такой вот случай. По слову боярина! – не опустил глаз седой. – Степан Борисович как знал, что из своей поездки в Новгород не вернется. И перед самым отъездом вызвал меня к себе. Поручил все это добро припрятать. И на столе у него несколько больших кошелей лежало. Так что есть тайник в кабинете, есть. Только где он находится, то мне неведомо!

– По слову боярина, говоришь, – повторил в раздумье. – Выходит, доверял тебе мой отец, раз поручил такое дело?

– Так я всю свою жизнь вашему батюшке служил верой и правдой, и отец мой, и дед так же служили! – выпрямил спину седой. – Неужель и впрямь ничего не помнишь, боярич? – И тут же спохватился, поправился: – Боярин…

– Как на стене по голове топором получил, так всю память напрочь у меня и отшибло.

– Выходит, люди правду говорят?

– Правду, правду.

– И как же ты без памяти-то, боярин? Как можно жить, не помня ни роду своего, ни племени?

– Да как-то так и живу. Что-то Данила рассказал, что-то ты вот сейчас.

– Может, и вернется память-то?

– Может, и вернется. Так что ты там про тайники еще говорил? Показывай дальше. И, кстати, тебя как кличут?

А то я все ему – седой да седой. Не дело это.

– Прохором зови, – поклонился в пояс седой.

– А ключницу как?

– И это забыл? Ты же за ней дитем сколько бегал, все сладости требовал!

– Ничего не помню, – наконец-то поверил старому и снял руку с его плеча.

– Марья она. Лушу я тебе называл… А конюха Копытом кличут. Его в отрочестве на конюшне у батюшки твоего жеребец прямо в лицо копытом крепко приложил. Повезло еще, что глаза не выбил. Так с тех пор прозвище и прилипло к парню. Так-то его Лех зовут, но об этом уже мало кто помнит.

– Почему Лех?

– Из ляхов он, – с готовностью принялся рассказывать Прохор. – Из набега полон привели, так боярину тогда в числе прочих и он мальцом достался. Лехом тогда же и прозвали. Лях – Лех…

– Понятно. А кроме вас больше никого не осталось?

– Так все остальные в закупе были. И в рабах. Так всем скопом и увели. Куда, не знаю, не спрашивай даже. Но точно в городе никто не остался. Я бы знал.

Дальше расспрашивать не стал. И так все понятно. Или в деревни отправили, или на сторону продали.

– Ладно, ты ступай, делом займись, – отпустил я седого.

Постоял да и пошел в верхнюю горенку, которую кабинетом про себя называл. Остановился в дверях, огляделся по сторонам, на голые бревенчатые стены полюбовался. Протянул руку, провел пальцами по гладкому бревну. Ну и где тут тайник?

В стенах ничего не нашел. Несколько раз пустую комнатку по всему периметру облазил, внимательно к малейшей щели присматривался, даже простукивал на предмет возможных пустот – и ничего! Исползал вдоль и поперек пол. И тоже безрезультатно.

За поисками время пролетело, Данила заглянул, на ужин позвал. Спустился вниз, а там стол накрытый. Откуда? Денег ведь дал всего ничего! Седой многозначительно улыбается, лицо довольное. Понравилось, значит, мое удивление.

После ужина снова в одиночестве остался. Данила в город умчался: полагаю, решил продолжить гулянку. А я опять в кабинет поднялся.

День к закату клонится, солнышко красное как раз в окошко светит, полы тесаные лучами за день прогрелись. А я за день ноги натрудил, да и неделя непростая выдалась, накопилась усталость. Еще раз стены обошел, но уже так, больше для самоуспокоения. Понятно, что таким образом я ничего не найду.

С устатку да на полный живот разморило, решил в свою спаленку не идти, тут же на полу и расположился. Прилег на спину. Мысли разные лениво в голове бегают, планы на завтрашний день строю. Ну и на последующие дни – тоже. Хотя чего тут особо строить-то? План у меня на ближайшие месяцы один – стать настоящим воином! А вот продумать свои собственные тренировки можно и нужно! Никто лучше меня самого не знает, что моему организму требуется.

Лежу на спине, голова думами занята, а глаза… А глаза, само собой, в потолок уставились. Бегают бездумно, с одного сучка на другой перескакивают. И солнышко заходящее как раз каждую досочку подсветило.

Лежу, на щели узкие объявившиеся смотрю. За никуда не девшимися ленивыми размышлениями гадаю: что это за контур такой интересный прямо надо мной? А потом как прострелило! Да это ж как раз то и есть! Самый натуральный люк! И стол как раз под этим люком находился! Вон пятна светлые от ножек до сих пор на досках видны…

* * *

На ноги вскочил, к потолку пару раз прыгнул в попытке дотянуться рукой. Ничего из этого не вышло, само собой, даже кончиками пальцев не достал. Так что пришлось умерить пыл и спуститься вниз. В первый момент хотел Прохора озадачить поисками чего-то такого, что можно вместо подставки использовать, да опомнился вовремя. Никому не нужно знать, что я тайник этот нашел!