Времена жизни. Избранные стихи и очерки о поэзии

С делегацией журнала «Юность» я оказался во Франкфурте-на-Майне, где в рамках «нового мышления» случилось то, что ещё год назад повлекло бы за собой серьёзные оргвыводы, а теперь воспринималось как рискованная «народная дипломатия». Мы посетили редакцию журнала «Грани», которую возглавлял тогда, вроде бы, прозаик-невозвращенец Георгий Владимов. Он одарил нас связками номеров «Граней» за последние лет десять. Однако гласность гласностью, а везти кипу антисоветских журналов через границу я не отважился, но, прежде чем оставить груду книжек в гостиничном номере, стал с интересом листать запретную литературу, за которую пару лет назад можно было отправиться на длительную экскурсию в мордовские лагеря. И вдруг мне на глаза попалась большая подборка стихов Юрия Разумовского. «Тот ли?» – удивился я и прочитал:

Жизнь пока не выпил всю до дна я,
Мучаюсь сомнением одним.
Родина… Она-то мне родная.
А вот я-то был ли ей родным?

Тот!

Поразмышляв, я решил рискнуть партбилетом. Принимая от меня книжку в мягкой синеватой обложке, Юрий Георгиевич даже прослезился: кажется, то была его первая большая публикация в толстом журнале.

– А я и не знал… У меня эти стихи давно взяли…

Возлагая большие надежды на перестройку, на отмену советской «уравниловки», на торжество справедливости в новом жизнеустройстве, на признание его таланта, Разумовский, как и большинство мечтательных критиков «совка», ошибся, он был потрясён развалом страны, а затем стремительным обнищанием, больнее всего ударившим по ветеранам. Либеральные хлыщи, захватившие тогда власть в литературе, поэтов-фронтовиков воспринимали как «мусор истории», их стихи не брали в газеты и журналы, не пускали в эфир, а о новых книгах даже мечтать не приходилось. Но в 1995 году, к 50-летию Победы, при поддержке «Союза реалистов» мне удалось издать томик избранных стихов Юрия Разумовского под названием «Шрамы», а также напечатать большую подборку в альманахе «Реалист», который я тогда редактировал. Там есть одно стихотворение, очень характерное для поэта, для его мировосприятия, насмешливо-горькое, с эпиграфом из Твардовского «Разрешите доложить…»:

…Разрешите доложить, —
Мне хотелось бы дожить
До начала третьей тыщи.
Заглянуть хочу туда, —
В те далёкие года,
Где все люди будут чище…
– Ну а если будет грязь.
Если будет та же мразь,
Та же подлость без просвета?..
– Разрешите доложить, —
Всё равно хочу дожить,
Что бы плюнуть хоть на это!..

Юрий Георгиевич умер в декабре 2000 года, совсем чуть-чуть не дожив до третьего тысячелетия. Он тяжко болел, но успел к 55-летию Победы воплотить последний большой замысел – стихотворный перевод «Слова о полку Игореве», который читал мне в своей тесно уставленной книгами квартирке возле метро «Аэропорт». Виртуозно владея формой и глубоко изучив тему, поэт выполнил работу виртуозно. Уверен, когда в «Библиотеке поэта» будут переиздавать «Слово о полку Игореве», непременно включат туда и перевод Разумовского.

Первый номер «Литературной газеты», который я подписал в качестве главного редактора, вышел в свет в начале мая 2001 года и был посвящен Дню Победы. Конечно же, там были стихи Юрия Разумовского, большого русского поэта из могучего поколения «стихотворцев обоймы военной»:

В день, когда отгремит моя лира,
А точней – в день моих похорон,
Что-нибудь из ушедшего мира
Захвати мне на память, Харон!
Впрочем, знаю, проси не проси я, —
Ты оставишь всё там – на земле.
Но тогда хоть шепни мне: «Россия…»,
Чтоб светлее мне было во мгле…

Я пишу эти строки, сидя за письменным столом, который Разумовский завещал мне перед смертью. Стол замечательный, сработанный полвека назад умельцем-мебельщиком по затейливым чертежам Юрия Георгиевича. Тут есть, как и в многострадальной русской поэзии, свои потайные ящички, их не сразу найдёшь и откроешь. Но нужно, нужно искать и открывать…

Литературная газета, 2019