Времени нет

Над тяжелой кистью налитого красным нектаром винограда кружил шмель. Виноградник был всюду, куда хватало глаз. Солнце стояло в зените, но не пекло. Ветер, заметный из трепета тонких, как паутина, листьев, нес не прохладу, а музыку. Эдем слышал эту мелодию впервые. В ней жаловалась детским голосом свирель, гитарная струна отзывалась эхом бескрайних полей, барабаны пытались докричаться из дальних бездонных колодцев. Тщетно Эдем вслушивался, пытаясь определить источник этой музыки, тщетно продираясь сквозь препятствия из проволоки и виноградной лозы. Музыка была нигде и всюду. Ее напевал сам ветер.

Эдем проснулся, но не открывал глаз. Он хотел сохранить эту волшебную мелодию в памяти, превратить ее в запечатленные навсегда строчки неизвестных нот, озвучить эту песню ветра. Но ему это не удавалось: мелодия оставалась там, в винограднике, а Эдем был здесь, на смятых простынях, наивно стремясь схватить то, что схватить невозможно. Эдем застонал от бессилия и тут же вздрогнул: кто-то лизнул ему руку.

На свободной половине широкой кровати, спрятав под голову лапу, лежал английский мастиф. Комната была драпирована кофейными обоями, а треугольные светильники на потолке создавали пирамиду. Эдем проснулся в чужой квартире.

Пес поднял голову и с любопытством наблюдал, как хозяин сначала чуть не упал с кровати, потом бросился к окну, дернул занавеску, выругался и наконец вскочил в ближайшую дверь — в ванную. Мастиф двинулся за ним и увидел, что хозяин устраивает потоп у умывальника.

Вода не помогла. Эдем то и дело подводил лицо к зеркалу — и видел там чужое отражение. Чужое, но знакомое. На него смотрел Олесь Мицный, фронтмен легендарной группы «Времени нет», один из самых популярных украинцев.

Субъект в зеркале пообещал ему переселение в чужое тело. Может, это и есть продолжение того тягучего сна?

— Олесь Крепкий, — повторил Эдем несколько раз: хотелось услышать, как звучит его голос.

Он не смог долго смотреть в зеркало из-за естественного отторжения — люди переключают канал, увидев хирургическую операцию. Эдем насухо вытерся и присел на крышку унитаза.

Все это было наяву. Татуировка трембита на бицепсе, гладко выбритые ноги, шрам от аппендицита — все это принадлежало чужому телу и в то же время казалось вполне естественным. Так же, как и вид за окном. Ничто не убеждало в реальности происходящего сильнее, чем это знание неизвестного. Эдем открыл полированную дверцу шкафчика и нашел за ней то, что ожидал — запасы мыла и туалетной бумаги, поломанный фен и украденную из львовского бара чистую пепельницу.

Мастиф подошел и ткнулся мордой в его колено, словно хотел напомнить, что хозяину нечего пугаться — есть друг, который его защитит. Эдем с осторожностью потрепал собаку за глыбу.

— Я не твой хозяин, Арбитр, — сказал Эдем, удивляясь тому, как легко смог вспомнить кличку пса, которого увидел сегодня впервые.

Арбитр потащил его за край штанины, и Эдем двинулся в столовую, чтобы открыть дверь пса в задний двор. За эти несколько метров он пережил больше дежавю, чем за всю свою жизнь. Эдем ходил по чужому дому, но каждая мелочь в каждой комнате была ему знакома. Шкафы и торшеры, деревянные фигурки на полочках, гитары на стенах, скрипучий паркет, колокольчики фурина над открытой дверью, ободранный псом стул, коллекция пластинок, вмятина на потолке от пробки из-под шампанского и не вымытая после жарки.

Допустим, сделка была настоящая… Гм, он не ожидал от себя, что так легко примет эту гипотезу, и удивился пластичности веры. Первое, что пообещал ему джин, — это слава, и в выборе своем он был не только честным, но и порядочным. Олесь Мицный не только один из самых известных в стране музыкантов, он еще и один из самых уважаемых деятелей культуры — не запятнал себя ни скандалами, ни политикой, ни резкими высказываниями на низкопробных шоу.

Может, стоит поднять задницу и насладиться этим днем сполна?

Вчерашнее отчаяние выглядывало из-под кровати: Эдем знал, что его причины никуда не делись, но удручающее настроение осталось в старом теле. От себя не уйдешь, это старая истина, но разве ее автор мог предусмотреть соглашение с джином?

Эдем включил кофемашину и под ее завывание попытался вспомнить прошлое крепкого — проверить, как работает память. Однако создавалось впечатление, что жернова мололи не только кофе, но и мысли: даже распорядок дня музыканта был завешен туманом.

На такой случай Эдем уже наработал собственное правило: в любой непонятной ситуации беги. Утренняя пробежка очистила бы мозги и подсказала бы, как провести день так, чтобы выдоить из этой коровы все ее молоко.

Он мог сесть за руль — в теле Крепкого опасность внезапной потери сознания ему не угрожала, но вспомнил, что джип музыканта уже вторую неделю в ремонте. Не беда. Эдем вытащил из зарядки телефон и, игнорируя сообщения о двух пропущенных звонках, по памяти набрал номер Капитана. О том, что ему сказать, Эдем задумался только после того, как услышал голос водителя и тепло передалось с динамика на кончики пальцев.