Времени страж. Часть 1. Гордиев узел, или Сон в Рождественскую ночь о судьбе России

– Когда год назад вы рассказали мне о судьбе России, отображённой в поэме «Руслан и Людмила» Александра Сергеевича Пушкина, – продолжил я разговор, – то, честно сказать, я Вам сразу и не поверил. Но когда стал сопоставлять факты, то увидел, что многие упомянутые в поэме события имеют место в истории моей Родины. Далее, работая с различными информационными источниками, я обратил внимание, что мы сейчас переживаем время, на котором сконцентрировало своё внимание огромное количество народов нашей планеты. В своих мифах и пророчествах люди различных эпох предрекают моим современникам, что их ждут «конец света» и страшные бедствия, а также приход Мессии-Спасителя, который осуществит реформы и преобразования общества и укажет путь в новую эру. Поэтому мне хочется более глубоко изучить этот материал и подробнее узнать о тех исторических личностях, которые пытались реализовать духовные и экономические преобразования в обществе.

– Но ведь ты православный христианин и знаешь путь своего Учителя, – сказала Муза.

– Да, я знаю истории рождения и жизни не только Иисуса Христа, но и многих других наставников человечества, – ответил я, – меня же интересует более ранний, добиблейский период человеческой истории, где зарождались основы наук и духовные ориентиры общества.

– Хорошо, – сказала небожительница, – я могу устроить тебе встречу с одним землянином, ведущим родословную от богов, сошедших с Небес, который в XIV-м веке до Рождества Христова пытался проводить религиозные и экономические преобразования общества.

– Как его зовут? – поинтересовался я.

– Это фараон XVIII-й династии Нового Царства Древнего Египта Аменхотеп IV-й, по-другому Эхнатон, – сказала Урания.

– Но как и когда мы сможем осуществить эту встречу? – удивился я.

– Ты же слышал, – сказала богиня, – что под Рождество происходят различные чудеса, и поэтому мы можем сделать это прямо сейчас.

Посмотрев на себя, я увидел, что пока мы мило беседовали, моя кожа на теле покраснела от мороза, а ступни ног почти потеряли чувствительность. Стараясь не показать своей собеседнице, которая, стоя рядом со мной, совсем не выглядела замёрзшей, что скоро превращусь в сосульку, я предложил:

– Дорогая Урания, позвольте я на секунду забегу домой переодеться? Ведь встреча с фараоном – весьма серьёзное мероприятие, и не могу же я в таком виде показаться на глаза царю.

– Не переживай об этом, – сказала Муза, – твой наряд как раз подходит для этого путешествия. Ты просто на минуту закрой глаза.

Чтобы не показать богине, что немного струсил, я выполнил её просьбу и, стоя с закрытыми глазами, вдруг почувствовал, как моё заиндевевшее тело стало быстро оттаивать.

Диалог с реформатором

Кода я открыл глаза, то не сразу поверил тому, что увидел. Чудесным образом преодолев пространство и время, мы с Музой Уранией оказались под жарким солнечным небом Древнего Египта в одном из помещений дворца Аменхотепа IV. Дворцовая постройка представляла собой непокрытую площадь, образуемую стенами, которыми соединились между собой расположенные один перед другим пилоны сооружения. Вдоль стен в один ряд шли колонны, образуя вокруг гипертрона (открытой части) крытый портик. Всё, начиная со стен и кончая портиками, было украшено традиционной египетской росписью. Над прямоугольными воротами красовался солнечный диск с крыльями в обрамлении двух змеев. Всю эту величественную обстановку венчало голубое бездонное небо с редкими перистыми облаками. С тенистой стороны, под одним из портиков, расположилась группа полуголых людей, в центре которой, опираясь на специальную подставку, стоял человек в странном ярком наряде и, по всей видимости, позировал скульптору. Его костюм состоял из богатого пояса с передником, который был украшен искусно вышитым элегантным фартуком. В скрещенных на груди руках он держал полосатый посох, изогнутый вопросительным знаком с одного конца, и трёхосный бич или цеп для обмолота зерна. Но самым разительным отличием от окружавших его людей был диковинный головной убор. Он состоял из охватывающей голову традиционной полосатой накидки, полы которой, как крылья хищной птицы, опускались со стороны затылка до уровня плеч. Лоб украшал символ царской власти «Урей» (Uraeus) – знак в виде змеи, сделанный из золота и эмали. Верхняя часть головного убора состояла из конусообразного цилиндра, расширяющегося кверху. На плоской части верхней поверхности цилиндра стоял конус с округлённой вершиной. От подбородка вниз расширялся другой более узкий конусообразный цилиндр примерно такой же длины, как и верхний. На запястьях и предплечьях у него сверкали драгоценными камнями золотые браслеты. Ноги были обуты в изящные сандалии.