Временная мама (СИ)

Юлия Вадимовна, так звали юриста, сразу временные рамки обозначила – двадцать минут. Я в предложенное кресло опустилась и, стараясь говорить только по делу, проблемы свои озвучила.

— Что ж, картина ясная, — в какой-то момент подвела она. Вытянутые в проход ноги подтянула и подобралась вся. — У вас два сценария, получается. Первый, и самый оптимальный, получить согласие оставшегося в живых родителя, в вашем случае, бывшего супруга.

— Этот вариант исключается, он не открыт к диалогу.

— Значит остается один: лишить его родительских прав.

— Это мне судиться с ним придется?

— Судиться придется в любом случае, процедура усыновления включает в себя судебный процесс.

«Лишить родительских прав!» — как ужасно, как невозможно трагично звучит. Я представила все эти суды и мне немного дурно сделалось. Но ради Славки я готова пойти до конца. Я сглотнула ком и спросила:

— Что мне для этого понадобится?

— Вы утверждаете ваш супруг не исполняет родительские обязанности должным образом…

— Да! — запальчиво подтвердила я и поделилась своими опасениями. О воспитании ребенка в новой семье, о тесте, о неприятии мальчика новой мачехой. Юлия Вадимовна выслушала и руки замком сцепила:

— Это всё не то, не годится. Это только ваши ощущения, суд их во внимание даже брать не станет. Нужно что-то посущественнее, понимаете? Свидетельские показания, документы подтверждающие ваше участие в жизни ребенка и исключающие отца. Положим, вы вызовете органы опеки, на что они в первую очередь обратят внимание знаете? — Я пожала плечами, а юрист подняла левую руку и стала загибать пальцы: — Сыт ли ребенок, одет ли, условия проживания. То есть, спальные и рабочие места. Не аморален ли образ жизни родителя, ваш бывший супруг пьет?

— Нет.

— Вот видите, — развела она руки. — Собирайте доказательную базу. А так… при имеющихся данных у вас нет шансов, не единого. От слова совсем.

— А синяк? — настаивала я. — У ребенка на плече след от пальцев.

— Вы его, конечно, зафиксируйте и справкой обзаведитесь. Только это вам тоже ничего не даст. Взял за плечо и ударил – разные вещи.

— Но ребенок хочет жить со мной, он сам это озвучил.

— Сколько лет мальчику?

— Восемь, скоро девять будет.

— Суд, конечно, может поинтересоваться его мнением, но и его во внимание не возьмет.

Все мои надежды в пропасть рухнули. И я лечу за ними следом и вот-вот разобьюсь…

Я поблагодарила Юлию Вадимовну и на полусогнутых вышла. И солнце уже не казалось таким ласковым, и улицы полны грязи, из-под стаявшего снега высунувшейся.

«Господи, какая я идиотка!» Почему я его сразу не зафиксировала, этот синяк? Могла ведь фото сделать! Хоть какое-то доказательство, а сейчас... сейчас у меня вообще ничего.

Спустя пару часов решилась, написала Славику и попросила плечо сфотографировать. Впутывать ребенка не хотелось, но иного выхода не оставалось. Он долго не читал сообщение, я держала телефон на столе пока работала, а когда спустя сорок минут прочел, не ответил.

«Уже не Шмаков ли?» — испугалась я, но вскоре фотография пришла. «Вот», ниже подписал Славка. Я извинилась перед клиенткой, что отвлекусь и дрожащими руками телефон подхватила.

И вот оно – получите, Елизавета Андреевна! Никакого следа от синяка уже не осталось. Словно и не было. Будто моя больная фантазия выдумала его.

Следующее потрясение меня вечером поджидало. Я закончила смену, набрала Славку и с удивлением на экран уставилась: вызов моментально сбросился. Набрала ещё раз пяток, а потом сообщение на мессенджер послала – удостовериться. Сомнений не оставалось: я заблокирована на всех «фронтах». Мой номер, черт возьми, в черном списке!

  Уже будучи дома, я зашла во «ВКонтакте», меня моментально в жар бросило — «Пользователь удалил свою страницу». Шмаков обрывал мне все ниточки к ребенку.

«Всё, это конец», — болезненно сжалось сердце. Мне придется смириться.

Глава 30

Сумасшествие, а иначе не назовешь, длилось около месяца. Тягучий, долгий апрель сплошного помешательства. «Клиника», как говорила Лидка, но обо всем по порядку.

Мои сообщения и звонки Шмакову привели лишь к одному: на его номере я тоже попала в черный список. Этого унижения мне недостаточно показалось, я через Настю раздобыла – та, разумеется, у Мити спросила – теперешний адрес Шмакова. Через Настю же и узнала, что из магазина Игорь уволился ещё в начале марта, отработать даже успел. «На фабрику к тестю пошел. Он ему там в кабинете местечко теплое подготовил». Именно так подружка и доложила.

Адрес был неточным, улица и примерное расположение дома. Митя один раз заезжал, передать Игорю документы, а номер дома не запомнил. Зато забор, опоясывающий владение по кругу, описал в красках.