Временно недоступен

Сонья провела ладонью по шершавому стволу тополя. Посмотрела сквозь листву на небо и медленно прошла мимо качелей, на которых качалась девочка. Улыбнулась ей. Девочка улыбнулась в ответ.

Время, когда дети не боялись улыбаться незнакомым взрослым… Почему оно ушло?

В нескольких шагах от качелей стояла скамейка, и Сонья присела. Она не помнила, с какими мыслями делала все это в тот, другой день, в который возвратилась сегодня. Почему она сидела на этой лавочке, кого ждала?

Воздух здесь был особенным: прямо над скамейкой склоняла ветки яблоня, словно приглашая сорвать сочные плоды.

Они волшебно пахли – ушедшим временем. Ушедшим детством.

Сонья вспомнила, как вместе с мальчишками сигала через забор, чтобы нарвать полную майку самых сладких и вкусных яблок. А потом они бежали на берег и, вывалив плоды на землю, вытирали их краешком маек. И вонзали зубы в краснобокую мякоть, и во все стороны брызгал сок – настоящий яблочный сок, а не тот, что продают сейчас в пластиковых пакетах.

…Яблоневые сады вырубили, когда сносили деревянные дома, чтобы построить на их месте очередную панельную многоэтажку.

Но Сонья этого не увидела – она уехала из города раньше.

Как только снег сошел, сразу на нескольких окраинах города началось строительство поселков, каждый из которых мог вместить до пятисот человек. Гарий получил солидную премию за быструю работу и хитрый способ сэкономить на материалах для теплоизоляции.

В последний раз ему выдавали такую большую премию полгода назад, как раз перед годовщиной свадьбы. Он прибавил то, что у него было скоплено, и купил, болван, по машине времени себе и жене. Как подарок на годовщину. Ему это казалось отличной идеей.

Он так и не узнал точно, кто же будет жить в спроектированных его отделом поселках. Гарию казалось, что этих людей, кем бы они ни были, можно запросто разместить в опустевших домах города. Ведь они же опустели? Ведь куда-то делись все те люди, что разносили газеты, пекли пончики на улицах, работали в аптеках и магазинах – тогда, в прошлой жизни города, пару лет назад.

А может быть, эти люди никуда не пропадали – просто они перестали печь пончики и продавать лекарства, а забились каждый в свою нору, отгородились от мира прозрачно-радужным коконом и считают себя вполне счастливыми.

Кто доволен больше: человек, живущий в прошлом, или те, кому не хватает этого человека в настоящем?

После разговора с Энти Гарий все думал: а если бы машины времени и правда давали возможность менять прошлое? Вечерами, возвращаясь домой, Гарий мечтал об этом так истово, словно не понимал, что его желание неосуществимо.

Сначала он хотел отправиться в прошлое, чтобы просто не покупать эти дурацкие машины. Потом – чтобы не увозить жену с ее родины. Ведь мог же Гарий остаться там вместе с ней?

Потом он начал мыслить масштабней. А если спасти всех, кто «подсел» на путешествия?

В конце концов Гарий решил: появись у него возможность изменить прошлое – он бы просто придушил создателей машины времени.

Впрочем, их ли вина, что люди столь глупы и нерешительны? Что они выбирают проводить свои дни в старых грезах, а не жить ради новых свершений?

В один день, в середине весны, Гарию позвонил взбудораженный Энти и попросил включить телевизор.

– …уже наконец признать, что пальму первенства в области медицины давно перехватили азиатские регионы. Действие препарата, предложенного тайскими учеными, основано на белке альфа-фетопротеин, который, проникая в клетки…

– Я уезжаю, – сказал Энти в трубке, которую Гарий продолжал держать возле уха, – к черту это все, послушай, я врач, я не могу сидеть на задворках мира, когда другие страны делают такие открытия, понимаешь?

– Постой, Энти, но эти препараты – они же появятся и здесь, ты сможешь…