Временное правительство и большевистский переворот

В связи с начавшейся избирательной кампанией, недели через две после переворота, Всероссийская Комиссия по выборам решила собраться в полном составе, вместе с канцелярией, в Мариинском дворце, откуда внутренняя и внешняя большевистская охрана была уже в то время уведена, чтобы обсудить вопрос о том, возобновить ли ей свою деятельность или нет. Помимо политических сомнений, вопрос этот вызывал и серьезные юридические сомнения. В условиях, при которых должна была протекать избирательная кампания и предстояло совершиться выборам, несомненно предвиделось, что целый ряд требований избирательного закона (касающихся сроков, составов комиссий и т. п.) не могли быть соблюдены. Во всех этих случаях, представлявшихся и раньше, до переворота, Всероссийская Комиссия вносила соответствующее представление  Вр.  Правительству,  с  проектом постановления, допускавшим (в законодательном порядке) отступление для отдельного случая от общего требования закона. Большевистский переворот устранял возможность этого пути, так как Вр. Правительство фактически было свергнуто, а вновь образовавшуюся советскую власть Всероссийская Комиссия не могла признать. Таким образом, во всех тех случаях, когда, например, оказывалось фактически невозможным соблюсти требуемые законом сроки, или образовать избирательную комиссию в составе, требуемом по закону, получалось безвыходное положение. Всероссийская Комиссия, по самому своему положению, могла работать только при наличности правительства. Этими соображениями мы руководились, когда, тотчас после переворота, решили прервать деятельность комиссии, приняв меры к сохранению ее делопроизводства и документов. Не следует забывать, что в это время все — и мы в том числе — ни минуты не верили в прочность большевистского режима и ожидали его быстрой ликвидации. Независимо от этих соображений, тот повсеместный сумбур и хаос, который наступил вслед за переворотом, прервал деятельность всех учреждений по выборам и — временно, по крайней мере, — остановил стоящую с ними в непосредственной органической  связи  деятельность  Всероссийской Комиссии.

Однако дни шли за днями — и положение менялось в том смысле, что бездеятельность Всероссийской Комиссии могла очень легко быть истолкована в смысле злостного ее намерения тормозить выборы, «саботировать» их. Поступали с мест телеграммы с запросами, как быть, состоятся ли выборы, какие директивы должны служить руководством для местных учреждений по выборам. С другой стороны, большевистское «правительство», нагло обвинив Вр. Правительство в намерении «затянуть» выборы, само как будто готовилось содействовать созыву Учредительного Собрания в назначенный срок, то есть 28 ноября. Все эти обстоятельства побуждали комиссию вновь обсудить вопрос о дальнейшей своей деятельности. С этой целью и решено было собраться.

В назначенный день придя в Мариинский дворец, я застал очень смущенных чинов канцелярии. Оказалось, что председатель комиссии, Н. Н. Авинов, экстренно и неожиданно выехал в Москву, и председательские обязанности переходили ко мне, — и первое, что приходилось мне, в качестве председательствующего, выполнить, было объяснение с прибывшими по поручению Совета народных комиссаров представителями его — заведующим делами Бонч-Бруевичем и каким-то солдатом. По словам чинов канцелярии, эти два лица, прибыв во дворец, расспросили о местопребывании Всероссийской Комиссии и, получив соответствующие указания, отправились в канцелярию и потребовали, чтобы им показали делопроизводство и вообще осведомили их насчет деятельности комиссии. Им было заявлено, что сейчас должен прийти товарищ председателя комиссии, заменяющий отсутствующего председателя, и предложено было подождать меня и объясняться со мною.