Временной тоннель Эйнштейна – Розена

Какая-то непонятная завеса тумана опустилась на поляну и Ружин, остолбенев от изумления, как зритель в кинотеатре, невольно всмотрелся в то, что начало происходить между растянутыми палатками их лагеря. Развернувшееся перед ним изображение напоминало действие художественного фильма, происходящего с его участием: он как бы находился внутри и наблюдал собственными глазами, как ему показывают снятые кем-то кадры, а он, будучи зрителем, смотрит на это, начисто утратив чувство реальности.

А происходило следующее…

Целый пласт геологической породы вместе с деревьями, мхом, лишайником и мелкими грызунами словно «отъехал» в сторону как мираж в пустыне, задрожал зыбким маревом, и уступил место совершенно иному геологическому отрезку времени. Иными словами, будь тут сейчас Старик, он бы объяснил, что пресловутый тоннель Эйнштейна – Розена, покоившийся до этого в недрах подземелья, вновь выплеснулся на поверхность, вбирая и всасывая в себя всё, что в данный момент находилось в радиусе его действия. Несколько десятков квадратных километров могучей тайги заколыхались перед глазами Ружина, вздрогнули, опустились, поднялись, и постепенно растворились в пространстве, «заменяясь» таким же гигантским участком леса, с той лишь разницей, что это стал другой лес, другая местность, и абсолютно другое время.

Пространства поменялись местами.

Они сменили друг друга, как на шахматной доске меняются между собой фигуры.

Всё произошло за какие-то секунды, и теперь оба существа – человек и собака – снова оказались в совершенно ином измерении.

В параллельном.

В какой-то миг, прежде чем геологические эпохи поменялись местами, Ружину открылось непонятное видение.

Палатка и весь лагерь ещё не успели исчезнуть и раствориться в пространстве, как вдруг прямо посреди поляны между столом и костром марево тумана заколыхалось, свернулось в клубящийся узел, из которого материализовался неясный силуэт, спустя секунду оказавшийся никем иным, как Николаем-калмыком из его группы. Ружин было кинулся к нему, но тотчас же понял бесполезность своей затеи. Он не принадлежал этому, чуждому для него пространству. Его измерение было иным, и вследствие этого парадоксального феномена, и Ружин и собака остались на месте, словно удерживаемые некой силой, не пускавшей их внутрь. Им приходилось только наблюдать. Проводник их не видел, хотя и озирался по сторонам таким же ошалелым взглядом, каким прежде него осматривал местность Тимофей. Лёшка гавкнул, но его голос превратился в вакуумную тишину, абсолютно недоступную слуху тому, кто находился по ту сторону возникшей ниоткуда реальности. Ни Ружин ни пёс не смогли произвести никакого движения. Их будто «впечатало» в вязкий воздух, а их конечности налились свинцом, как бывает во сне, когда ты хочешь куда-то бежать, но тебе не даёт это делать непонятная потусторонняя сила, неподвластная разуму.

Тимофей видел, как в этот краткий миг Николай вошёл в палатку и, спустя несколько секунд, вышел из неё с рюкзаком за плечами. Вот и всё, что успел увидеть бывший хозяин золотых самородков. Калмык исчез, исчез рюкзак, исчезло и само пространство. Ни лагеря, ни палаток, ни стола с потухшим костром.

Вместо этого мост Эйнштейна – Розена, по необъяснимой причине посетивший их лагерь, преподнёс им очередной сюрприз. Позже, через сто лет, учёные во главе с Павлом Эрастовичем объяснят этот феномен, как выходящий за рамки их эксперимента. Рассказывая Даше о поломке Генератора и выхода из строя портала перемещения, он будет знать лишь о причине той замены пространств между собой в 1976 году, но никак о её следствии. Тимофей Ружин, да и, по сути, его пёс Лёшка оказались невольными «зрителями» того, как на их глазах оба измерения поменялись местами, при этом втянув в узел развёртки и Николая-калмыка, оказавшегося в радиусе действия тоннеля времени. Мост Эйнштейна – Розена всосал проводника в себя как мусор в трубу пылесоса, затем на короткое время освободил, дав тому возможность посетить палатку, прихватив рюкзак, а в конце таким же образом поглотил в себя и растворился вместе с ним в неизвестном векторном направлении. Сообразно скудным познаниям в физике Ружину это было более-менее понятно. Удручало бывшего старателя другое: каким образом калмык мог знать о его рюкзаке, если в палатке никого не было, когда Тимофей прятал его под свой спальный мешок? Все оставшиеся в лагере геологи ушли к провалу подземелья, исключая девушку, следовательно, проводник просто физически не мог при этом присутствовать!

Додумать про себя столь неутешительную для себя мысль Ружин не успел.