Временные трудности

Она вчиталась и уже другим тоном сказала, понизив голос: «Это тупиковая схема. КПД небольшое — там процентов десять вещества только вступает в реакцию. Про термоядерное бустирование слышал? Смесь дейтерий-трития?»

Он кивнул неуверенно, а она продолжила уже совсем шепотом склонившись к самому уху.

— А ты уверен? Ты ж понимаешь, что теперь мы будем первыми и вряд ли удержимся, чтоб не жахнуть. Ты потом сможешь спать спокойно зная, что тысяч двадцать или тридцать на твоей совести?

И, не дожидаясь ответа, выпрямилась и отошла. Начальник Вишницкий стоял, вытянувшись в струнку. Его выправке мог бы позавидовать почетный караул. Конечно. Товарищ Сталин подействовал, не иначе.

— Товарищ Вишницкий, Павел Иванович, а вы гостей только чаем с бутербродами потчуете? — улыбка достойная глянцевых журналов озарила помещение, на секунду затмив свет Солнца.

— Конечно-конечно. Извините. Одну минуту, — он распахнул шкаф, извлек из него непочатую бутылку армянского коньяка, плитку шоколада и застыл, не зная, куда это всё ставить. На стол, заваленный бумагами Егора, точно нельзя было, а другого стола в комнате не было. Юрий отдернул тяжелые шторы и невесомую тюль, приглашающим жестом указал на запылённый подоконник. Начальник поморщился, проклиная уборщицу, и, подхватив свободной рукой пару чистых листков, быстро навел порядок.

— У вас там чай с лимоном был… — намекнула девушка, и Павел Иванович испарился.

Егор покосился на окно, но ничего не сказал. Не до этого.

— Капитан-лейтенант через дефис пишется или раздельно?

— Эй. Ты че там пишешь? — она пошла, вчиталась, и забрала лист. — Э нет, мусорок, ты в свою маляву меня не плети. Ни к чему оно…

— Я просто подумал, ты вспомнил о том, что ты офицер спецназа, а не урка. Или ещё нет?

— Похер, — привычно бросила она и сунула ему лист обратно.

— Я не мусорок!

— А кто? — деланно удивилась она.

Счастливый Павел Иванович впорхнул в кабинет с двумя тарелками и пресек конфликт. Помимо лимона нашлось и два вида колбасы и мясная нарезка из копченого окорока. Расставив принесенное, он жестом фокусника выудил из кармана три небольшие хрустальные рюмки и предложил: «Прошу, товарищи. Всё готово».

Юрий подошел к нему и сказал, подмигнув заговорщицки: «Он не пьёт совсем. Спортсмен. Наша гордость. Надеюсь, моя компания вас устроит?»

— Конечно-конечно. Буду только рад, — он сноровисто откупорил бутылку и разлил по рюмкам.

— За товарища Сталина! — безапелляционно предложила она, и Егор встал.

— За товарища Сталина! — вдохновенно поддержал Павел Иванович.

Выпили. Егор, поймав одобрительный взгляд Юрия, сел и продолжил писать. Он не знал наверняка, как следует поступать в такой ситуации, но решил, что продолжить писать, когда пьют за Сталина, будет неправильно.

Юрий открыл форточку, и Павел Иванович, правильно истолковав намек, предложил ей папиросы. Щелкнула зажигалка штабс-капитана, и они закурили.

— У вас, Павел Иванович, наверняка есть вопросы. Задавайте. Самое время.

— Да нет. Что вы. Какие могут быть вопросы. Я ж все понимаю. У вас такая работа.

— Не скромничайте. Вы имеете право. К тому же… — она снова коснулась пальцем кармана с распиской и внимательно посмотрела ему прямо в глаза.

— Я считаю, что все, что мне нужно знать, вы мне сами скажете. Так что вопросов нет.

— Разумно, — похвалила девушка и покосилась на бутылку.

Рюмки наполнились, и она предложила: «Может, за знакомство?» и рассмеялась, словно вспомнив, что не представилась. Протянула руку.

— Клочкова Юлия. Спецотдел НКВД. Главное управление.

На Павла Ивановича это произвело впечатление. Он почтительно пожал ей руку, заверив что он лично очень-очень рад их знакомству.

Выпили. Девушка великодушно отнесла тарелку с колбасой за стол Егора, предупредив про аккуратность с бумагами.

Вернулась и, уже сама вытащив папиросу из пачки, угостила Павла Ивановича его же папиросами. Дала прикурить и негромко сказала, выпуская дым в сторону форточки:

— Мы вчера банду Кадета уничтожили. А самого задержали. Слышали уже небось?

— Про Кадета у нас, конечно, все знают, но эта новость пока не дошла. Поздравляю. От всего сердца. У вас такая опасная работа. Рад за вас.

— Это всё он, — она кивнула на Егора, — Очень перспективный сотрудник.

— Вы оба так молоды, что я даже не поверил сперва… — начал было Павел Иванович, но осекся.

— Нас в отдел из детдомов набирают, — понизив голос доверительно сообщил Юрий, — Тех, кто прошел предварительную квалификацию, допускают до специальных дисциплин. Три года — и те, кто выжил, готовы для оперативной работы. Сразу младший лейтенант НКВД.

Павел Иванович закашлялся и принял предупредительно протянутый стакан воды, а потом, придя в себя, и рюмку.

Выпили за Коммунистическую Партию Советского Союза.

Егор снова встал и, садясь, жестом подозвал Юрия. Та пошла и с интересом оглядела стопку исписанной бумаги. Наклонилась и, понизив голос, обдала его свежим ароматом:

— А ты горазд строчить. Че там за дела?

— Да я, кроме направлений главных ударов и общего хода войны, не помню ничего.