Временщик 4

Мыслей о приобретениях было много. И как это часто бывает, когда начинаешь думать обо всем сразу — ты засыпаешь. Я благополучно проспал скучный переход через каньон. Нога в состоянии относительного покоя не грозила разлететься на части, а лишь слегка болела. Потому сам бог велел. Разбудили меня лишь перед Вратами. Требовалось мое вменяемое согласие на переход. Короткий транзит в Пургаторе — и вот мы уже дома. Легкий морозец, стылый камень в обители Вратаря, трещащие факелы.

В голове была такая каша, что я чуть не забыл кошелек с ключами. Обывательская жизнь откатывалась от меня все дальше. Не удивлюсь, если настанет день, когда это все мне будет не нужно.

— Я тебя довезу, — предложила Рис у выхода из общины.

— Взрослый мальчик, сам доеду.

— Но у тебя нога.

— И у тебя нога. Привет, сестра, как я давно тебя искал! Танцевать, как в индийских фильмах не будем, — меня вдруг охватила злость. И на мгновение показалось, что внутри кто-то хихикает. — Сам доеду. Большой мальчик. Завтра встретимся. Без меня ничего не предпринимать.

Дорога домой пролетела как сон. Точнее во сне. Таксисту даже пришлось потолкать мое бренное тело. На его голос я не реагировал. И вот тут я пожалел, что не воспользовался услугами Рис. Хотя тут скорее подошел бы Троуг. Путь наверх занял у меня в лучшем случае минут двадцать. С остановками, матом, проклятиями и перерывами. Домой я ввалился, чуть не растянувшись в прихожей. И сразу попал в крепкие объятия домового.

— Божья матерь заступница, это кто ж тебя так?

— Да никто, Лапоть. Мне чудовищно повезло. Шел по улице, никого не трогал. И тут бац, выбегает режиссер. Говорит, что я им подхожу. Ну и все.

— Что и все?

— Взяли меня в брянский театр одного юного зрителя. И сразу главную роль дали — дуршлаг сыграть.

— Судя по твоему виду, весь билет был куплен и зритель ушел в восторге.

— Еще каком.

— Эх, хозяин, ты меня раньше срока в гроб загонишь. Раздевайся. Весь.

Стеная и шепча что-то под нос — то ли ругательства, то ли молитву, домовой собрал мое барахло. Я же отправился в душ и еле доковылял до постели. Плюхнулся и тут же забылся сном. Вроде меня даже Лапоть тормошил, что-то в рот вливал. Пахучее такое, противное — полезное, одним словом. И проснулся я относительно в нормальном состоянии. Не идеальном, а нормальном. Будто с легкого перепоя.

Нога болела только если наступить на нее. И болела — громко сказано. Скорее ныла, будто я ее сильно ударил. Уже хорошо. Аппетита никакого не было, поэтому блинов я съел всего четыре штуки, больше тупя в окно и прихлебывая чай.

Собирать рюкзак со спортивными вещами я не стал. Забавно, наверное, но так и стал Сережа тем процентом «качков», что бросили ходить в зал в первый месяц после покупки абонемента. Ну и плевать, если честно. У меня было куда свою злость выплескивать. К тому же, существовали дела поважнее. Потому я задал конечный адрес в смартфоне и вызвал такси.

Лапоть подштопал одежду. Как мог. Собственно, вышло вполне недурно, кое-где заплатки, кое-где длинные стежки. Хотя из модного денди я теперь превратился в побитого жизнью бродягу. Да и статы у плаща снизились.

Старый плащ мага-разрушителя (масштабируемый по уровню обладателя)

+ 416 к мане.

+ 13 % к урону применяемых обладателем всех заклинаний школы Разрушения.

+ 9 % к поглощению всех враждебных заклинаний школы Разрушения.

+ 7 % к отражению всех враждебных заклинаний школы Разрушения.

Ладно. Могло быть и хуже. Натянул потрепанную одежду, спустился вниз и прыгнул в такси. По приезду, выйдя из машины, я понял, что ничего не изменилось. Разве что существ стало меньше. Точнее, их не было вовсе. Прошел ажиотаж. Оно и понятно. Местность рядом с мостом снова превратилась в глухомань. Я постучал в железные ворота, надеясь, что после всего произошедшего эти товарищи не сменили точку дислокации. И с облегчением выдохнул, когда скрипнула дверь и послышался звук хрустящего снега.

— Здорово, — выглянул незнакомый Ищущий. — Зайдешь?

Ага, значит, работало еще моё звание. Не сняли из-за той истерики.

— Зайду. Магистр здесь?

Глава 20

В жизни порой наступает период, когда мы останавливаемся и пересматриваем свои взгляды на многие вещи. Если хватает житейской мудрости — то становимся лояльнее к поступкам, снисходительнее к людям, терпимее к чужим ошибкам. В общем, меняемся. И это абсолютно нормально. Потому что нет в мире ничего статичного. Кроме разве что репертуара Юрия Шатунова.

Вот и мое отношение к Видящим развилось от «на одном поле не сяду» до «эти товарищи могут быть полезны». Я не питал иллюзий, более того, не особо раскаивался в сказанном Оливерио в ту ночь. И стыда никакого внутри меня не было. Потому что там, в теплом джакузи из вечно подогретой злости, плескался лишь «Темный». А у этого товарища в принципе не было понятия совести.