Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга I

Толчок этой адской машине был дан прелестной, белоснежной ручкой одной из тех презренных женщин, которых сама преисподняя посылает в семейства для разрушения согласия, для посева раздора и преступлений. Это гнусное существо была прославленная романистами и оперными композиторами Анна Болейн,[12] признаваемая чуть не мученицей людьми сентиментальными, имеющими дурную привычку к каждой исторической личности, погибшей на эшафоте, относиться с каким-то ребяческим мягкосердием. Эшафот был самым справедливым возмездием Анне Болейн, не столько за ее распутства /она была дочерью своего века/, сколько за ее происки для достижения престола, ее глумления над свергнутой Катериной, за те позорные страницы, которыми она запятнала летописи Англии. Анна Болейн, которую всего вернее можно охарактеризовать нашим метким простонародным прозвищем проходимки, принадлежит к числу тех многих псевдогероев и псевдогероинь, на которых потомство глядит с превратной точки зрения наперекор законам оптики, превращающей этих господ и дам из пигмеев в исполинов по мере их удаления от нас на расстояние трех — четырех веков. Это те же театральные декорации, издали чарующие зрение, а вблизи оказывающиеся грубо размалеванными кусками парусины. Эшафот, на котором погибла Анна Болейн, мог помирить с ней ее современников, но суд потомства обязан быть беспристрастным: ему не следует, при произнесении приговора над памятью злодейки, принимать во внимание «смягчающее вину обстоятельства», то есть томные глазки и смазливенькое личико.

С кем вздумала соперничать и кого, благодаря своему кокетству и лукавству, победила Анна Болейн? С дочерью короля, с законной женой своего государя. Она победила честную, прекрасную женщину… Она, будучи демоном, убила этого ангела и как площадная плясунья плясала и кривлялась над могилой усопшей соперницы, наряжаясь в ее корону и путаясь в складках еще не простывшей, с королевы сорванной порфиры. В наше время не бывает разве примеров измены мужа, который, мирно и согласно прожив со своей женой двадцать лет, меняет ее и всю свою семью на какую-нибудь горничную и, обзаведясь новым побочным семейством, делается рабом недавней служанки? Эта самая история была с Генрихом VIII и Анной Болейн. С его стороны главную роль играла чувственность, искусно разжигаемая притворным целомудрием; с ее стороны самое утонченное кокетство, расчет и лукавство. Самозванцы обольщали народ наружным сходством с государями; Анна Болейн обольстила Генриха VIII маской стыдливости, невинности, придавшей ей вид женщины добродетельной, тогда как на самом деле Анна была развратницей, в чем может убедить нас нижеследующий биографический очерк.

Семейство Болейн, состоявшее из отца Фомы Болейна, матери /урожденной графини Норфолк/, сына и двух дочерей, пользовалось незавидной репутацией. Мать и старшая дочь одно время при содействии сына и брата пользовались благосклонностью короля, хотя и непродолжительной. Младшая дочь, Анна /родившаяся в 1507 году/, четырнадцати лет сопровождала принцессу Марию, невесту Людовика XII, во Францию, где провела первые годы юности, меняя и господ, и поклонников. После отъезда Марии в Англию Анна Болейн была принята фрейлиной к супруге короля Франциска I Клавдии Французской; после ее смерти, в 1524 году, к ее сестре, герцогине Алансонской. Нравственность двора того времени известна читателю; мы не будем входить в грязные подробности, но не можем не сказать, что из всех придворных едва ли могла отыскаться под пару Анне Болейн другая, которой бы так хорошо пошли впрок уроки кокетства и свободы обхождения. Красавица удивляла своей наглостью самых отчаянных бесстыдниц, и молва о ее подвигах немало обогатила устную соблазнительную хронику того времени. По прибытии своем в Англию Анна поступила в штат королевы Катерины Арагонской /1527 год/ и мгновенно преобразилась из прежней красавицы легкого поведения в скромницу, смиренницу такую, что и воды не замутит. Стыдливо потупленные глазки, румянец, появлявшийся на щеках при мужском взгляде или неосторожном слове, тихий, мелодичный голос очаровали Генриха VIII с первой же его встречи с новой фрейлиной, и он не замедлил объяснением в полной уверенности, что Анна не будет с ним упрямее своей матери и старшей сестры. К совершенному удивлению и пущему обольщению короля, Анна отвечала ему суровым отказом, весьма основательными укорами и стереотипными нравоучениями, которых, заметим, истинно честная и невинная девушка и читать-то никогда не станет в ответ на страстное признание. Ослепленный король не сумел, однако, отличить этой поддельной добродетели от настоящей. Фразы Анны Болейн вроде следующих: «Я ваша верноподданная, государь, но не более…» или: «Любить я могу и буду любить только мужа…» вскружили ему голову окончательно, и он, тогда помышлявший уже о расторжении своего брака, решился приступить к осуществлению этого умысла о покупке любви Анны Болейн ценой короны.