Времетрясение

Вы по-прежнему не понимаете, что здесь такого? Вернее, не здесь, а там – в Денвере. Хорошо, идем дальше. Владельца пивоваренной компании «Wynkoop», ровесника Джо, звали Джон Хикенлупер. «Ну и что?» – опять спросите вы. А то, что пятьдесят шесть лет назад, когда я учился на химика в Корнеллском университете, у меня был приятель, с которым мы вместе вступили в студенческое братство «Дельта-Ипсилон». Этого друга звали Джон Хикенлупер.

Дзинь-дзинь?

Так вот, пивовар был его сыном! Мой студенческий друг умер, когда его сыну было всего лишь семь лет. Я знал о нем больше, чем его родной сын! Я мог рассказать этому молодому денверскому пивовару много забавных историй, связанных с его отцом. Например, как его папа на пару с еще одним членом нашего братства, Джоном Локом, продавал страждущим леденцы, сигареты и безалкогольные напитки, сидя в просторном встроенном шкафу, располагавшемся на втором этаже рядом с лестницей в здании, где была штаб-квартира братства.

Этот шкаф называли Хикенлуперовым пакгаузом. Мы переделывали его и в Гаузлуперовый хикенпак, и в Хикенпаковский лупергауз, и в Гаузхикенский луперпак, и т. д.

Эх, молодость, молодость! Мы думали, что будем жить вечно.

Старое пиво в новых бутылках. Шутки все те же, а люди другие.

Я рассказал молодому Джону Хикенлуперу, как мы прикалывались с его папой. Где бы мы ни находились, что бы ни происходило вокруг, каждый раз, когда его отец задавал мне вопрос «А ты, случайно, не член черепашьего клуба?», я должен был заорать что есть дури: «ДАЮ ЖОПУ НА ОТСЕЧЕНИЕ, ДА!»

Я мог задать его папе тот же самый вопрос. Время мы выбирали самое неподходящее. Например, на торжественной церемонии вступления новых студентов в братство, я шептал ему на ухо: «А ты, случайно, не член черепашьего клуба?» И ему приходилось орать во весь голос: «ДАЮ ЖОПУ НА ОТСЕЧЕНИЕ, ДА!»

45

Еще один старый анекдот: «Привет, меня зовут Сполдинг. Наверняка вы гоняли мои шары». Теперь это уже не смешно, потому что компании «Сполдинг», когда-то ведущего производителя бильярдного оборудования, больше не существует. Как не существует и «золотоносного» пива Либера, когда-то любимого «средства для расслабухи» на всем Среднем Западе. Как не существует и фирмы «Скобяные товары Воннегута», когда-то производившей и продававшей добротные, прочные и в высшей степени полезные штуки.

Фирма, производившая скобяные товары, тихо загнулась сама собой, не выдержав противоборства с более хваткими и оборотистыми конкурентами. Пивоварня в Индианаполисе закрылась из-за Восемнадцатой поправки к Конституции США, принятой в 1919 году. Эта поправка вводила запрет на производство, транспортировку и продажу спиртных напитков на всей территории США.

Кин Хаббард, юморист из Индианаполиса, сказал, что «сухой закон все же лучше, чем полное отсутствие спиртных напитков». Сухой закон отменили только в 1933 году. К тому времени бутлегер Аль Капоне заправлял всем Чикаго, а Джозеф П. Кеннеди, отец будущего и впоследствии убитого президента, стал мультимиллионером.

Рано утром, на следующий день после открытия нашей с Джо Петро Третьим выставки в Денвере – это было воскресенье – я проснулся у себя в номере, в старейшей гостинице города под названием «Оксфорд». Как ни странно, но я сразу понял, где нахожусь и как сюда попал. Хотя вечером накануне изрядно надрался дедовским пивом.

Я оделся и вышел на улицу. Было раннее утро, все еще спали. На улице не было ни души. Ни людей, ни машин. Если бы именно в этот момент нас всех снова накрыло свободой воли, и я бы упал, потеряв равновесие, меня бы никто не задавил.

Когда нас снова накроет свободой воли, лучше всех, я так думаю, будет пигмеям-мбути в диких джунглях Заира в Африке.

В двухстах ярдах от моей гостиницы располагалась практически мертвая оболочка того, что когда-то было живым сердцем города. Я имею в виду железнодорожный вокзал. Его построили в 1880 году. Сейчас на нем делают остановку всего лишь два поезда в день.

Я сам такой древний, что еще помню дивную музыку шипящего пара и раскатистый грохот паровозов, их протяжные печальные свистки, равномерный перестук колес на стыках рельсов. Я еще помню, как из-за доплеровского эффекта меняется тон предупредительных сигналов на переезде, когда твой вагон пролетает мимо шлагбаума.

Я также помню историю рабочего движения. Кстати, в Америке первые результативные забастовки – когда рабочим удалось добиться повышения зарплаты и значительного улучшения условий труда – прошли именно на железных дорогах. Потом к железнодорожникам подключились шахтеры, сталевары, текстильщики и т. д. Немало крови пролилось в этой борьбе, которую большинство американских писателей моего поколения считали не менее достойной, чем борьбу с иноземными захватчиками.