Время Андропова

Конечно, советские газеты опустили те места в речи Коля, где речь шла о немецком единстве. Однако Андропов был впечатлен встречей. В тот же день вечером позвонил Кеворкову и заговорил о канцлере: «Мне он очень понравился: напористый, настоящий “немецкий бык”, из народа. Но — умен, знает, что такое власть, и умеет ею распорядиться. А это как раз то, на чем большинство лидеров спотыкается»[1813]. Андропов вновь задумался об установлении доверительного канала с канцлером по примеру прошлых лет[1814].

Тем не менее в вопросе о ракетах переговоры провалились. И ведь четырьмя годами раньше Андропов, читая очередную речь Громыко, возражал: «дипломатия не может строиться на ультиматумах», а теперь в беседе с канцлером сам ставил ультиматум[1815]. И звучал он угрожающе: «Если уж дойдет до размещения, мы позиции свои сдавать не будем, не оборону свою ослаблять, а примем своевременные и эффективные ответные меры, ограждающие нашу безопасность. Придется отказаться от моратория на дальнейшее размещение ядерных средств средней дальности в европейской части страны. Мы развернем здесь также определенное количество крылатых ракет большой дальности. Потребуется подкрепить обороноспособность и наших союзников, выдвинув на передовые рубежи государств Варшавского Договора более эффективные виды оперативно-тактических ракет повышенной дальности. Наши ответные меры будут иметь в виду и территорию самих США»[1816].

Карикатура на визит Г. Коля в Москву

16 июля 1983

[International Herald Tribune]

Письмо Р. Рейгана В.Ю. Андропову

11 июля 1983

[РГАНИ. Ф. 82. Оп. 1. Д. 47. Л. 39]

Записка Ю.В. Андропова А.А. Громыко о подготовке ответа Рейгану

22 июля 1983

[РГАНИ. Ф. 82. Оп. 1. Д. 47. Л. 42–43]

Ответное письмо Ю.В. Андропова Р. Рейгану

1 августа 1983

[РГАНИ. Ф. 82. Оп. 1. Д. 47. Л. 44–46]

Коль ответил Андропову: «Несколько замечаний по ракетам средней дальности. С 1977 года Советский Союз в два раза увеличил число своих боеголовок. Поэтому мы вынуждены это учитывать и считаем, в частности, правильным, что в своих предложениях от 3 мая 1983 года Вы сказали о необходимости учета боеголовок»[1817]. И продолжил: «Я сознаю интересы безопасности СССР, однако и Вы должны сознавать интересы безопасности ФРГ. Ведь у нас нет ракет средней дальности. Вы, вероятно, почувствовали, что мы достаточно информированы о положении дел в данной области»[1818].

Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер

1980-е

[Из открытых источников]

А далее состоялся любопытный обмен репликами:

«Г. Коль. И, разумеется, мы спрашиваем себя, зачем Советскому Союзу понадобилось развертывать ракеты средней дальности.

Ю.В. Андропов. Это был наш ответ на французские и английские ракеты средней дальности, а также на американские средства передового базирования. В свое время у нас нечем было на них ответить.

Г. Коль. Франция и Англия никогда не позволят себе напасть на Советский Союз.

Ю.В. Андропов. Однако их ракеты нацелены на нас.

Г. Коль. А ваши ракеты нацелены на нас. Главное, однако, в том, чтобы договориться о сокращении этих ракет»[1819].

За визитом Гельмута Коля в Москву внимательно следили в Вашингтоне. Это было прощупывание Москвы на предмет определения позиций в вопросах возможности достижения соглашения по ракетам средней дальности. Международные наблюдатели поняли все правильно, что и отразилось в весьма остроумной карикатуре в газете.

Кремль вел опасную игру. Ее смысл как-то однажды выразил министр обороны Устинов. В ответ на совет дать понять западным лидерам, что в Кремле сидят вовсе не презревшие осторожность авантюристы, он заявил: «А вот в этом разубеждать западников ни в коем случае не следует. Пусть думают, что мы более сумасшедшие, чем они. Это, пожалуй, единственное преимущество, которое у нас осталось»[1820].

Рейган не оставлял попыток найти понимание и договориться с Кремлем путем «тихой дипломатии». 11 июля 1983 года он направил собственноручно написанное послание Андропову, в котором призвал к «более активному уровню обменов, чем тот, который до сих пор мы смогли установить», и предложил более тесные контакты: «Опыт показывает, что наши предшественники добивались большего прогресса, когда контакты между нами были приватными и откровенными. Если бы Вы захотели вступить в такого рода контакты, я буду готов к этому. Я ожидаю Вашего ответа»[1821].