Время Андропова

А репрессии шли своим чередом. Арестованных руководителей ярославского обкома комсомола Павлова, Брусникина и Смирнову судила выездная сессия Военной коллегии Верховного суда 3 октября 1938 года и приговорила к расстрелу в полном соответствии со «сталинским расстрельным списком», где они проходили «по первой категории». Предрешив приговор, этот список утвердили личными подписями Сталин, Молотов и Жданов 12 сентября 1938 года[225]. Расправа состоялась. Их расстреляли в день вынесения приговора в лесу под Ярославлем, близ деревни Селифонтово[226].

Дочь Ю.В. Андропова Евгения

[Из открытых источников]

Когда в самом конце ноября 1938 года арестовали верхушку ЦК ВЛКСМ во главе с Александром Косаревым, круги разошлись по всей стране. Проводились пленумы обкомов, звучали гневные речи, разоблачали врагов в комсомоле — «косаревские корешки». Казалось бы, первому секретарю Ярославского обкома комсомола Попкову не уцелеть — арестуют. Да и Андропова могла ждать такая же участь. Они оба попали под огонь критики: «Бюро обкома, т.т. Попков и Андропов не поняли существа решений VII пленума ЦК ВЛКСМ, не возглавили критику крупнейших недостатков в работе бюро обкома, принизили значение для нашей организации фактов разоблачения политически обанкротившихся, насквозь разложившихся людей из ЦК комсомола… Не находили мужества называть вещи своими именами, не давали политической оценки совершаемым ими ошибкам и недостаткам в работе»[227].

Андропов быстро сообразил и выработал правильную линию. Если разгром верхушки комсомола идет по инициативе самого Сталина, то самое разумное не прятаться за оправданиями, а признать правоту Политбюро ЦК ВКП(б), посыпать голову пеплом, каяться самому и топить других. А то могут решить, что он, Андропов, считает себя умнее и хочет перехитрить ЦК. Такое всегда плохо кончалось.

На собрании городского комсомольского актива Ярославля 10 декабря 1938 года был прямо поставлен вопрос, а смогут ли Попков и Андропов выправить недостатки и ликвидировать «провалы в работе»? Андропов взял верную ноту. Как описывает газета:

«…тов. Андропов, под напором фактов, изобличающих руководителей обкома в гнилых, вредных методах руководства, пространно признавался в своих ошибках, в том, что он и тов. Попков “переняли антипартийные методы работы бывших руководителей ЦК комсомола и перенесли их в практику работы обкома”. С трибуны актива тов. Андропов подверг критике неприличествующие комсомольскому руководителю “качества” тов. Попкова — грубость, неприязнь к критике, которая в обкоме по существу зажималась, глухоту к сигналам рядовых комсомольцев, забвение первейшей обязанности комсомольского руководителя — неустанной работы над повышением своего идейно-политического уровня. Тов. Андропов обвинил в беспринципности, в небольшевистском поведении секретаря партийной организации и члена бюро обкома ВЛКСМ тов. Воробьева, мирившегося со всеми этими безобразиями, не возглавившего самокритику в обкоме»[228].

Газета, поместившая отчет об активе отметила, что заявление Андропова прозвучало вполне убедительно, только вот странно, почему он «вспомнил» обо всем этом сейчас[229]. Припомнили Андропову и довольно серьезный политический просчет. Оказывается, в августе 1938 года ему поручили подготовить для обсуждения на бюро обкома вопрос о выполнении решений августовского (1937) пленума ЦК ВЛКСМ «О работе врагов народа внутри комсомола». То есть серьезнейшее дело, рассказать о борьбе с «врагами народа» в Ярославском обкоме ВЛКСМ. И что же? Андропов, «несмотря на неоднократные напоминания» так и не вынес этот вопрос на бюро. Получается, саботировал борьбу с врагами[230].

Ю.В. Андропов

[ЦДНИ ГАЯО. Ф. 14588. Оп. 60. Д. 1. Л. 1]

Пленум обкома комсомола состоялся 23–25 декабря 1938 года[231]. Попкова разругали в пух и прах за «несостоятельность» и «неумение по-большевистски руководить». Андропова щадили, но он на всякий случай усилил самокритику. Тут ведь главное — не переборщить. О его выступлении газета писала даже с некоторой иронией:

«Товарищ Андропов в своем выступлении подверг себя излишнему самобичеванию. Он “великодушно” принял на себя даже те ошибки, в которых совершенно не повинен. Это — вредная крайность. Нам нужна здоровая деловая критика и самокритика. Незачем приписывать себе того, чего не было на самом деле»[232].