Время Анны Комниной

Общеизвестно, что историк должен избегать модернизации исторического процесса и анахронизмов в своих исследованиях, но, как справедливо полагал Михаил Иванович Ростовцев (1870–1952), изучение исчезнувших цивилизаций неизбежно предполагает и даже требует определенных исторических сопоставлений, ибо, хотя социально-экономические условия, уровень технического развития, наконец, культура меняются с каждым столетием, однако человеческая психология за последние две-три тысячи лет осталась неизменной, а значит, возможен и поиск исторических параллелей в развитии тех или иных цивилизаций. То внешнеполитическое положение, в котором оказалась Византия накануне комниновского переворота 1081 года, поразительным образом напоминает периоды крушения византийской военной машины в 602 и в 717 годах. А блистательные результаты царствования императора Алексея Комнина, описанного его дочерью, вполне сопоставимы если не с результатами царствования императора Ираклия (610–641), который разбил сасанидские армии и спас древо Животворящего Креста[26], но так и не сумел остановить нашествие арабов, то, по крайней мере, с итогами правления императора Льва III Исавра (717–741). Подобно Льву III, Алексей Комнин происходил из военной среды, был удачливым полевым командиром и талантливым стратигом, который умело сочетал воинское мастерство и дипломатический талант. Можно было бы сравнить, например, приключения Льва на Кавказе или хитрость, проявленную им при защите Амория[27], с похождениями молодого Алексея в Каппадокии и с его хитроумной интригой, направленной против Русселя де Байоля. Подобно Льву III Исавру, Алексей Комнин спас Константинополь от прямой угрозы иноземного завоевания и сумел отбросить сельджуков и печенегов точно также, как Лев Исавр разбил арабов и стабилизировал границу с булгарами. Однако в эпоху Ираклия и Льва Исавра балканская граница Византии пролегала в восточной Фракии и в восточной части Пелопонесса, в то время как к моменту прихода к власти Алексея Комнина балканская граница располагалась по Дунаю. Византия была вынуждена держать на Балканах войска для обороны столь протяженной границы, атакованной печенегами и узами. При этом ни эпоха Ираклия, ни эпоха Льва Исавра не знали того грозного вызова с Запада, который пришлось принять Алексею Комнину как в годы норманнских войн, так и в период Первого крестового похода, предводители которого очень быстро нарушили свою клятву верности, данную императору Алексею в Константинополе. Латинская Европа «темных веков» не принимала в жизни Византии никакого участия, а варварские короли англосаксов, франков и лангобардов время от времени питались крохами с барского стола византийской образованности. В эпоху императора Алексея Комнина положение вещей радикальным образом изменилось. Теперь латинская Европа, обновленная благодаря походам викингов, представляла собой источник военной и культурной экспансии, и для противостояния этой экспансии – как, впрочем, и для удержания власти внутри империи – византийские императоры, начиная с Василия II (976–1025), нанимали скандинавов и немцев, а начиная со стратига-автократора Георгия Маниака (†1043), привлекали на службу империи норманнских рыцарей и франков. Алексей Комнин добавил в число подобных наемников англосаксов, не смирившихся с норманнским завоеванием Англии и сохранивших преданность Этгару Этелингу.