Время ацтеков

– Точно, – поддерживает меня Женя.

– Вы любите друг друга, – говорит легавый.

– Вот и вступайте в законный брак, – советует он.

– Браки часто бывают несчастливыми, – многозначителен теперь уже я.

– Это ничего, – не сдается он.

– Лишь бы мужчина оказался молодцом, – достойно парирует он.

– И порядочным! – завершает он.

– Мерзавцем, – завершает Женя.

Мы смеемся и, проводив легавого, собираем вещи.

Мысль о браке не покидает меня.

– Давай поженимся, – предлагаю я.

– Прямо здесь, – прошу я.

– На этой поляне? – смеется Женя.

– Ты понимаешь, о чем я, – запрокидываю я ей голову и долго целую.

– Удивительно, – говорю я.

– Ты первая женщина, которую мне хочется целовать, – признаюсь я.

– Это любовь, – улыбается она.

– И не только целовать, – сжимаю ее я.

– Ах, – говорит она.

Мы падаем навзничь и глядим в небо. На расстоянии двух вытянутых рук от нас оно – серое, горное, румынское – мельтешит карпатскими облаками. Они то белые, то желтые – смотря как падает свет. Мы на высоте двух километров, забирались на этот альпийский лужок часа два. Пришлось пройти мимо поваленных для лосей деревьев – чтобы кору жевали, объяснил пастух – и нескольких крестов, воткнутых в изголовье могил разбившихся альпинистов.

– С детства боюсь высоты, – признался я Жене.

Потом карабкались по крутому склону и наконец добрались до луга. Окаймленный соснами, поваленными прошлыми бурями, луг выглядит как зеленый пруд. Посреди, под огромной горой – они тут нагромождены друг на друга, как грязная посуда в раковине холостяка, – есть небольшая хибара. Две стены, поставленные друг к другу косо, чтобы хранить от дождя собранное сено. Вот и все. Женя, разувшись, бежит по лугу к сену.

Глядя ей вслед, я думаю, что у нее:

а) крупные, тяжелые губы; * (Тем не менее они не выглядят как тяжелые слитки ботекса или парафина, или какое там еще дерьмо сейчас принято заливать себе в губы, заливать, словно свинец в форму. Они крупны, но это видимая тяжесть воздушного шара. На деле стоит подуть ветерку, и он, вздрогнув, улетает. Так и твои губы, Евгения. Тяжелы по форме, легки по содержанию. Ты умеешь вздергивать верхнюю. Получается забавно и мило. Глядя на твои губы, я теперь думаю о том, что ведь даже несчастливый брак – это все же какой-никакой, но опыт, а когда ты улыбаешься, я вынимаю из себя сердце и дарю его Солнцу.)

б) широкая крепкая спина;

* (Я так понимаю, это результат занятий спортом. Ты как-то обмолвилась, что до поступления в медицинский колледж – ох уж этот медицинский колледж, мечта всякого уважающего свои мечты эротомана города, – играла в баскетбол за сборную республики. Играла да вылетела. Из-за роста. Забавно, учитывая, что ты на половину головы крупного мужчины выше меня и мне приходится тянуться к тебе, когда я хочу поцеловать твои прекрасные, сочные, мягко-шелковые губы. Еще, глядя на них, я вспоминаю почему-то волчицу – волчицу, вскормившую Ромула и Рема, убийцу и жертву.)

в) глубоко посаженные глаза и густые брови;

* (На мое счастье, ты не вырываешь их безжалостными щипцами – этим заменителем ножниц, – и я могу насладиться видом того, что в старину называли соболиными бровями. Они черны, блестящи и задумчивы. Каждая твоя бровь влетает стрелой в мои глаза и, совершив гибельное путешествие по моему телу, выходит, как разрывная пуля, из бока, разворотив мне все. Слава богу, сердца в моей груди уже нет: я подарил его тебе чуть раньше.)

г) длинные крепкие ноги;

* (Было время, когда я не любил такие. Что-то смутно опасное напоминали они мне, может быть, змея, искусившего иудеев, а за ними и ацтеков – только у ацтеков то был змей, покрытый птичьими перьями. Может быть, удавку на шее ночи напоминали они мне – светящуюся удавку утреннего созвездия Псов? Не знаю. Сейчас же я не могу отвести глаз от этих колонн и готов служить между ними вечно.)

д) плоский живот;

* (Да, я знаю, что эталоном красоты нам служит небольшой твердый животик, и в этом меня убедили все греческие статуи, которые я видел. Все римские копии греческих статуй, которые я видел, все картины, которых я не видел. Но и в этом случае, Женя, я капитулировал перед твоей неправильной красотой. Твой живот такой плоский, что лобок выпирает под ним. Я преклоню на них голову: на твои живот и лобок.)

е) тяжелая и всегда влажная грудь;