Время Бесов

После этой случайной встречи люди в лесу нам больше не попадались. Как я уже говорил, пройдя километра два, мы устроили себе небольшой привал. Разговаривать не хотелось. Согревающее действие коньяка прошло, и меня начало знобить. Даша тоже молчала, сидела, сгорбившись, и о чем-то сосредоточено думала. Я вытащил бутылку и для профилактики сделал несколько глотков прямо из горлышка. Передал ее Ордынцевой. Она отерла его рукой и тоже пару раз приложилась к крепкому ароматному напитку

— Ты как? — спросил я, забирая у нее бутылку и поднимаясь на ноги.

— Ничего, — не очень уверенно ответила она. — Трудно идти по лесу. Темно.

— Потерпи, скоро выйдем на дорогу, — пообещал я, выдаваемое желаемое за действительное. До дороги было еще далеко.

— Ты так и не сказал, что мы будем делать в Троицке? — спросила Ордынцева, когда мы вновь отправились в путь.

— Ты видела на окраине города старинный деревянный замок?

— Нет, на экскурсии по городу у меня не было времени

— Так вот, нам нужно туда попасть.

— А зачем?

— Чтобы убраться отсюда подальше. Мне не нравится эпоха военного коммунизма.

Как мы будем «убираться», когда и куда, она не спросила. Сосредоточено шла, глядя под ноги. Постепенно Даша начала отставать.

— Ты не можешь идти чуть быстрее? — спросил я.

— Мне кажется, — не сразу ответила она, — что я себе натерла ногу.

— Что! — воскликнул я. — Сильно?

Стертая нога сейчас могла оказаться важнее, чем перемещение по времени. Я тотчас остановился.

— Сапоги неудобные, — виновато ответила Ордынцева, — и не моего размера, нога в них болтается.

— Что же ты сразу не сказала!

— Я думала, потерплю

— Садись, и переобуйся, тебе нужно на ноги намотать портянки.

— Я уже думала об этом, но где из взять?

Мы нашли подходящую кочку и сели на сухую, заиндивевшую траву. Даша сняла сапог и щупала стертую ногу.

— Волдырь, — сообщила она. — Ничего, как-нибудь дойду.

— Куда ты дойдешь! Нам до Троицка еще, как минимум, десять километров. И попасть туда нужно сегодня же ночью. Как только обнаружится, что мы исчезли с острова, сразу же перекроют все дороги!

— Я постараюсь, — виноватым голосом пообещала она. — Только давай идти не так быстро.

— Дай посмотрю, — сказал я и ощупал ее ногу.

Удивительно, как она еще смогла столько пройти в тонких шелковых чулках и сапогах на два размера больше ноги.

На ее пятке под пальцами гулял здоровенный волдырь.

— Тебе нужны портянки, иначе ты просто не дойдешь. Сейчас попробую что-нибудь сделать.

Больше всего мне сейчас не хотелось раздеваться, но иного выхода не было. Я скинул шинель, инженерную тужурку и рубаху. Потом опять надел сразу ставшую холодной одежду.

— Ты это что делаешь? — удивленно спросила Ордынцева.

— Сейчас попробую вырезать тебе из рубашки портянки. Держи, я отрежу полу.

Рубаха у меня была единственная, но выбора не было. Примерившись, я ножом отхватил всю нижнюю часть до подмышек и разделил ее на две половинки.

— Возьми. Умеешь наматывать?

— Нет, а зачем мне портянки, у меня есть шерстяные носки, — вдруг сказала Ордынцева. — Ты не сердись, я про них забыла.

От возмущения я чуть не выругался.

— Ладно, надевай, — ровным голосом попросил я, — посмотрим, как тебе будет в них идти.

Даша покопалась в своем «сидоре» и достала носки. Я взял их в руку, они были тонкие и невесомые.

— Не помогут, сверху все равно придется намотать портянки.

После того, как я забинтовал ее ноги кусками рубашки, идти ей стало легче, хотя она все равно прихрамывала и отставала.

— Ничего, я дойду, — обещала Даша, когда я останавливался, поджидая ее. — Далеко еще?

— Теперь близко, — очередной раз обещал я, резонно предполагая, что когда-нибудь мы все-таки должны пересечь дорогу. Не так велик был лес, чтобы блуждать в нем до утра.

С момента нашего побега прошло уже часа два. От движения и скорой ходьбы я уже совсем согрелся, и от этого настроение начало улучшаться. Тем более, что Ордынцева как-то притерпелась к потертым ногам и стала лучше идти.

— Ну, как ты? — спросил я, останавливаясь и приваливаясь плечом к стволу дерева.

— Бывает и хуже, — ответила она. — Скоро дорога?

— Скоро, Отдохнуть не хочешь?

— Нет, ну, если только минутку.

Судя по голосу, она уже сильно устала, и мы, подобрав подходящее место, устроили привал.

— А как мы «уберемся» из военного коммунизма и куда? — спросила она, когда немного отдохнула.

— В недалекое будущее, во время, когда про нас уже забудут.

— Как же это можно сделать?

— Сама увидишь. Тебе хочется узнать, что будет через пять или десять лет?

— Кому же не захочется! Да я и сама знаю, к этому времени Россия уже станет свободной социалистической страной.

— Вот большой свободы я тебе в России не обещаю, — честно признался я, — особенно в ближайшем, да и в отдаленном будущем.

Вопрос, в какое время нам лучше попытаться попасть, волновал меня с того момента, как только идея убежать отсюда с помощью генератора времени пришла в голову. Самое главное было не промахнуться и остаться в двадцатых годах. Позже, с двадцать девятого в стране начнет твориться такой беспредел, что чем жить там и тогда, лучше остаться здесь, в голодном двадцатом году.