Время Бояна

Трудно представить более омерзительный и оскорбительный «диалог», чем этот. О, нет сегодня ни в литературе, ни в политике, ни в науке, ни в культуре больше дефицита, чем русская мужественность, ставящая глумливых подонков на место!.. Нет мужчин — и самые красивые женщины вместе с нефтью, газом, золотом и алмазами отданы для удовлетворения сиюминутных потребностей похотливых тварей. Нет мужчин — и невинных русских детишек продают «на органы». Нет мужчин — и мы терпим наш спидоносный теле- и радиоэфир. Нет мужчин — и новых, увы, родить не от кого. И некому — деградация мужчин приводит к «омужичиванию» женщин — вся страна одета в турецко-китайские штаны, вся держава одинаково курит, матерится, а в дни коротких радостей отчаянно пляшет под залихватские песни Верки Сердючки…

Русский публицист Михаил Меньшиков в 1918-м году, незадолго до своей трагической гибели (расстрелян ЧК на глазах у своих детей), писал в дневниках: «Общая причина слабости и упадка народов — женственность, преобладание женских душ, трусость — социальная и нравственная». Имам Хомейни, лидер Иранской революции, высказывал сходные мысли в «Персидских письмах»: «Народ, численность которого падает ниже известного уровня, прозябает потом в том же положении, а если паче чаяния и возродится, то для этого нужны века». Наш современник, ученый Владимир Базарный, предупреждает: «Беда ожидает тот народ, ту цивилизацию, которая перестанет воспитывать мужество у своих мальчиков. В среде этого народа поселяется страх, парализуется воля, растет хаос в духовной сфере. Без мужчин — нет народа…»

Валентин Сорокин — и своим творчеством, и своим поведением, и своей судьбой утверждает не показную, а настоящую мужественность. Кто герои его поэм? Евпатий Коловрат, Дмитрий Донской, Емельян Пугачев, Степан Разин, Георгий Жуков, Игорь Курчатов. Кто герой его стихов? Человек самостоятельный, ищущий, думающий, собранный, целеустремленный, внимательно вглядывающийся в жизнь. Нет, его не надо «подпирать» сравнениями с великими и славословьями именитых критиков, он сам о себе всё скажет:

Я славянин, и стать моя крепка,
И вижу мир я добрыми очами,
За мной летят сказанья сквозь века
И затихают рядом, за плечами.

В 24 года написано! А многие ли из современных литераторов (ах, это информационное общество! ах, приобщенность к мировым колодцам знания!) могут похвастать такой уверенностью самоощущения, такой прочностью мировоззрения, такой убежденностью и мужественностью! А чувство исторического времени?! Будто и не было предыдущих веков! Киев — наш. И Белая Русь — наша. И всё славянство — с нами!

Да, имея рядом такой образец для подражания, как-то по-другому видишь и жизнь, и её ценности, и, так сказать, «конечную остановку». На Минской международной книжной ярмарке один из поэтических вечеров проходил в магазине «Светоч». В толпе зрителей я услышала: «Русский тут один, — пожилой человек показал своему товарищу на Валентина Сорокина. — Его и со спины видно…».

Радоваться ли этому одиночеству?! Нет, грустить! К творчеству Николая Рубцова, чей 70-летний юбилей громко был отмечен, я отношусь уважительно, но спокойно. К трагической гибели его — сочувственно. К хору многочисленных хвалителей поэта — настороженно. Мол, народный поэт, столько музеев ему открыли, и не случайно своей судьбой он как бы предвосхитил судьбу русского народа… Точно — предвосхитил — баба задушила мужика. Все прилавки завалены книгами, написанными «авторами детективного жанра». Преимущественно женщинами, повествующими о маньяках, убийцах, садистах и удачливых, ироничных сыщицах…

Допустим, за этих дам пишут «литературные рабы». Но «первые номера» либеральной прозы — Улицкая, Петрушевская, Токарева, Толстая — я уверена, творят сами. И совершенно неженский, непосильный для «слабого пола» роман «5/4 накануне тишины», опубликованный в журнале «Москва», Вера Галактионова, гордость современной русской литературы, тоже написала без мужского участия. И высота этого творения, честно скажу, для меня пугающа — и своей масштабностью, и мощью разрушительной силы. Уверена: не упади в нашей жизни и в литературе мужская отвага ниже критического уровня, женщины создавали бы совсем иные произведения. Колыбельные песни, например…

* * *

Пил или не пил Есенин? Пил или не пил Рубцов? Гражданское поведение поэта — частность… В русской литературной среде пьянство считается за лихость, за невинную шалость. Более того, это наиболее проторенный путь в классики! Безалаберность жизни выдается за свободу, безответственность — за «творческое самовыражение». Норма существования — нищета, «острые ощущения» (иногда наркотические, чаще — алкогольные), желательны любовная беспорядочность и полная неустроенность быта, суицид или хотя бы его попытка… А высший подвиг поэта — смерть в безвестности под забором.