Время больших отрицаний

— В том и дело, что мы с Шаром, набитым Вселенными, да даже с Ловушками — в эту пещеру вместиться не можем. Нечего туда и лезть.

— Нужно не лезть, а идти. Своей Вселенской тропой…

6

Так — в делах и разговорах — нащупывалось главное: осознание возможностей. Они были настолько огромны, что требовалось выбирать — чтобы не смельчить, не съехать в болото проэнтропии. Например, тем же дурацким захватом власти.

Это было не просто: уйти от политических страстей. На видимое вокруг у них зрел гнев. На все, что творилось в стране. На верхи — и на народ, который дал себя околпачить, ограбить, унизить; не народ, собственно, — скопище обывателей, которые скулили, вымирали, но не объединялись для борьбы. Быдло.

И было понимание, что время, кое грядет, — их время, разгневанного интеллектуального пролетариата. Орудием его будет отнюдь не булыжник: компьютеры, стенды в лабораториях, формулы и препараты. Новые способы, новые знания — и не из тех, что отдают за бабки, за звания, за награды.

И знание, что у кого-кого, а у них ЭТО есть. Такое, что нельзя, просто не имеет смысла отдавать в руки сановных жлобов, скудоумных прохвостов, выдающих свои интересы за народные и отечественные. Их-то бы и прищучить.

Но это делали редко, только наряду с самообеспечением. Разорили пару «царских аулов» за хребтом. Накрывали НПВ-лучом охотничьи пирушки жирненьких в горах и возле заповедных Катаганских плавней, богатых птицей и кабанами… Но наблюдали они за обнаженными, обделавшимися раскормленными «саламандрами» брезгливо, можно сказать, зажав нос.

Правда, от них не воняло в силу удаленности (да и обходились в таких акциях преимущественно без крайнего режима «С-В»), но все равно пси-смердело. В конечном итоге все оказывалось мелко, противно, не то. Против «саламандр» достало бы простого гнева, без высоконаучных затей; вооруженного подполья и партизанских отрядов, как у недавних предков.

И конечно, Ловушечные кражи, как их не назови: НПВ-перемещениями, НПВ-перераспределениями, хоть НПВ-приватизацией — были не то. Психологически, если не притормозить, это получался высоконаучный способ перехода с прямохождения на четвереньки — вместе с обществом и его «элитой».

…Потому что в душах «верхних» звучал неслышный шум Вселенной. Это ничего, что не включал Буровские преобразователи. Они были в Ней. Она была в них. Ловушки из Овечьего смотрели — Варфоломей Дормидонтович был прав — вверх. Пока на облака. Но были нацелены в космос.

Гнев со знаниями — их Знанием — требовал больших целей.

7

И всего-то минуло от Шаротряса, от гибели Корнева и Пеца, от переселения в Шар супругов Панкратовых — две недели. При среднем К15 для работающих в башне их надо возвести в квадрат, это уже около года; для изобретавших наверху, делавших там Ловушки, пожалуй, значительно больше года. А по-земному все равно две недели. Еще и осень не поджелтила листву южных парков.

Только на венках, наваленных на могилы Александра Ивановича и Валерьяна Вениаминовича, все пожухло, запылилось. Любарский иногда наведывался сюда, на мысок над Катаганью, — особенно после изучения в «пецарии» тех дискет с теорией; смотрел на фотографии на пирамидках. Вэ-Вэ ему сейчас особенно нехватало: поговорить, поспорить. Подумывал и насчет памятника — но дела все отвлекали. Мертвые подождут, куда им спешить.

А живое — росло. Близнецам Сашке и Димке скоро сровняется по годику; у них прорезаются зубки и характеры. Для Панкратовых помимо «люкса» в Подкрышии — где время мчало слишком уж стремительно, — выделили в качестве нижней квартиры бывший кабинет директора на уровне К7,5; соответственно переоборудовали. Тем более что новый директорский — вместе с приемной и координатором — обосновался на уровне К24. Очень практично: на Земле час, здесь 24, сутки. Работай не хочу.

Время шло, время текло, мчало, летело — единый вселенский поток, рябь на коем прикидывается от неразличимости главного сложной, важной и многоликой.

(Кстати, о времени: автор не уверен, что уже описал, как возникла «На!»-транспортировка Ловушками. Кажется, нет. Даже человек, который ее предложит, появится в Институте несколькими главами позже.

Возможно, разговор Альтер Абрамовича и Вениамин Валерьяныча Бугаева, «анти-тезки» Пеца, на эту тему произошел позже. А может, все дело в том, что они снабженцы: по блату могли и кусок будущего достать, шут их знает. Главное, разговор их сблизил, теперь они неразлей-вода.

А еще более главно то, что в сериале соперничают Последовательность Мысли и Последовательность Времен. Уже одно то, что времен, во множественном числе (см. все Табло), свидетельство того, что общепринятое толкование времени как последовательности причин и следствий, вряд ли подойдет.