Время больших отрицаний

16+105 сент 132 ч на уровне К144

… добела раскаленное острие башни вонзалось в тьму Шара

в ней мощно жила иная Вселенная: рядом — и недостижимо далеко

в их власти — и властвовала над ними

Они прожили наверху изрядно, освоились, работали и отдыхали; забыли о предупреждении…

… и тем оказалось неожиданней, что тревога, объявленная как учебная, была настоящей. Да еще какой!

Так и довелось Михаилу Аркадьевичу в самый разгар Шаротряса, среди колышущихся стен, осыпающихся с них плиток и штукатурки принимать роды. Аля стонала и командовала. Этих впечатлений Миша никогда не забудет и никому о них не расскажет; ничего неприличней он в жизни не видел. Но и в разверстом неприличии родов была святость.

… Особенно запомнились глаза Али, выражение муки от раздирающей тело боли и вместе — счастья. Она рожала, становилась Матерью — разделялась на две жизни. Вверху и за стенами Башни колыхалось пространство, в Меняющейся Вселенной протогалактические облака свертывались в вихри, выделяли из себя звезды — тоже рождали их?.. — а здесь ее тело выделяло Новое Живое Тело.

Первее материнства нет ничего во Вселенной. Недаром слово материя того же корня.

Это произошло на третий К-день после их подъема. Внизу шел все тот же 18-й час 16 сентября — и неясным оставалось, чем он кончится. Поднимавшийся среди грохота к энергощиту с перебитой ключицей Буров спасал не только Шар с Башней, но и их.

Похоже было, будто и Шар намеревался что-то родить. Звезду.

Внизу вытянулся у стены на проходной холодеющий труп Пеца.

Роды в бассейне, в теплой колышущейся среде тоже были как-то соразмерны судоржным колыханиям пространства окрест от попыток Шара выделить из себя звезду. Сына — красный мокрый комок — Панкратов выхватил из воды сразу, не дал наглотаться. Тот заорал. Перенес Алю и его, завернув в одну простыню, в номер, уложил на кровать, облегченно думая, что все позади. И ошибся.

— Ой!.. Миш, Мишечка… опять! — Аля приподняла голову с мокрыми волосами; в глазах мука и счастье. Тело ее выгнулось. — Ох… снова. Ой, мамочки!..

Через четверть часа появился второй пацан. Этот на суше.

К такому повороту событий Миша не был готов.

— Все? — не слишком ласково спросил он жену, укладывая второй комок, скользкий и орущий, рядом с первым. — Ты уверена?

— Иди к черту, — прошептала та бледными губами. — Обмой.

Обмыв младшего, Михаил Аркадьевич включил на компьютере Табло Времен, выделил и зафиксировал нужные даты. Старший — для которого имя было давно придумано и согласовано: Димка, Дмитрий Михайлович — появился на свет в 17 часов 56 минут 34 секунды Земли 16 сентября (16+107 сентября 15 ч 10 минут по уровню К144). Младший, имя которому еще предстояло выбрать и вписать в файл, родился на уровне К146 в 17.56:37 Земли, или того же 16+107 сентября в 15 ч 20 минут по времени своего уровня.

По крупному все произошло в 347-й День Шара, между 881-м и 960-м Шторм-Циклами Меняющейся Вселенной над ними в 599-м миллионе 179-й тысяче их от Таращанской беды.

Теперь Миша и Аля иными глазами смотрели на числа на табло времен, сопутствовашие им всюду. Особенно на дни за знаком «+». На нижних уровнях к каждому земному прибавлялись единицы, на средних десятки, на верхних к вечеру до полуторы сотен; пять месяцев.

… Конечно, наиболее полно они добавлялись к времени служения материалов и оборудования в башне. Оставленные невыключенными лампы или приборы могли сгореть. В испортившемся холодильнике пропадал весь запас. И так далее.

Что же до людей, то дни, недели и месяцы за знаком «+» для них оставались, как правило, в категории возможности. Можно было провести наверху в календарные сутки столько времени, исполнить сложные исследования или большую работу — и, как на блюдечке, назавтра поднести коллегам могучий результат. Но жить, конечно, все предпочитали в «нулевом времени», на родимой Земле. В Катагани.

И вот теперь супругам Панкратовым и их детям предстояло жить эти «+»-дни, недели, месяцы всерьез. Наравне с материалами и оборудованием. Как на космическом корабле.

4.

В 18.03 Земли Виктор Буров достиг уровня 7,5, взломал щит регулятора натяжения канатов, повернул пакетники — и все успокоилось. Рев перекачки сменился тишиной; оседала пыль.

На этом уровне (старом координаторном) было 16+5 сентября 15 часов 11 минут.

Наверху, в гостинице пришло условное утро 16+108 сентября, 7 часов. Новорожденые, впервые покормленные мамой, спали. Намаявшиеся Миша и Аля тоже — и не восприняли, что снизу перестал доноситься гул, прекратились скрипы и пошатывания стен.

Стоит заметить, что в сравнении с тем, что творилось внизу, воздействие Шаротряса здесь было очень умеренным. Колыхания пространства растягивались в К раз и во столько же ослаблялись. Разрушений не было. Даже освещение не мигало.

Но Миша решил осмотреть, все ли в порядке. Начал с мастерской на 146-м уровне. Прихватил там цилиндрик НПВ-концентратора, прибор для него. Поднялся на крышу, сел в пилотное кресло от кабины ГиМ — обдумать положение.

В этом кресле сутки назад сидел и размышлял Пец — для Миши он был еще живой.