Время больших отрицаний

Почти весь день 19 ноября (то есть, собственно, несколько месяцев) он приходил в «пецарий-любарий» на 122 уровне, садился за компьютер, читал, просчитывал все формулы. Находил Варфоломея Дормидонтовича, выспрашивал у него что непонятно. Попутно выяснилось, что НетСурьез не слушал Монолог-Диалог Пеца и Корнева предсмертный: даже не знал о нем. Теперь здесь же послушал запись… Так Любарский выводил и его на высший уровень осознания-различения: что мы делаем, что с нами делается — и где под видом одного другое.

Впрочем, для Имярека это было не откровение. Он был Четвертый. Но так он проник глубже и шел дальше. Поэтому директор даже после реплики насчет штанов стоял и молчал. «Может, в самом деле я опять не то, не так? Главное не форма выражения.»

Дело было на вышке, на площадке возле кабины ГиМ-3, перед первым контрольным пуском.

— Да нет, я серьезно! — настаивал Имярек. — Вы истину хотите знать или что? По теории надо установить, действительно ли там, — НетСурьез боднул головой вверх, — сменяются вещественные и антивещественные циклы. Может, там еще что-то, откуда мы знаем! А для этого нужно… что? — он оглядел всех.

— Ну, что? — спросил Панкратов.

— Не забрасывать туда наше вещество… оно ТРЕТЬЕ в этом деле! — а взять в МВ астероид из одного цикла, придержать в Ловушке — и перебросить в следующий цикл. К чему-то поближе. Чтоб соприкоснулись. Если аннигильнет — все правильно. А уж после этого опыта можно соваться с нашим валуном. Нет, серьезно. Так ведь оно по строгой логике-то.

— Нет, не серьезно, — помотал головой Буров. — Брать оттуда что-то в Ловушку… вы меня извините!

— Не в Ловушку же, не в предмет — в К-пространство. К-вакуум. Ведь в ней, в «трилионнике», все равно как в космосе, ты же знаешь. Стенок не коснется. Ничего не будет. Мы уже так брали, когда «взвешивали»! Можно не втягивать в Ловушку, подержать в пространстве вблизи барьера при меньших К — пока там цикл сменится. Нет, ну серьезно же!

— Вообще-то идея толковая, — задумчиво сказал Миша. — Как вы, Варфоломей Дормидонтович?

— Академически — да, — помолчав, сказал тот. — Но любая истина, даже академическая, подразумевает, что постигающие ее должны уцелеть. А тем самым — осторожность. Иначе кому ж она понадобится. Когда вы «взвешивали», не знали — что. Теперь знаем. При альтернативе: вспыхнуть, аннигилировать всей планетой — невредно и навалить в штаны. Так что сначала проверим с нашим веществом.

— Во! Вот к сему и я присоединяюсь. Впервые! — Буров поднял палец. — Ребята, у Бармалеича прорезается характер.

3.

Они перешли в кабину. Рядом с ней целилась жерлом в начавший накаляться вверху Шторм-цикл очередного миропроявления белоствольная Ловушка.

Все действия были подобны тем автоматическим, коими добывали — точнее, приближали и синхронизовали — светила для Аскании:

Сиренево-голубой туман МВ-неба, расширение Шторм-цикла, приближение окраинной галактики, выделение в ней звезды с пятью планетами около — тоже какой поближе.

… и все это не отрываясь от башни, от крыши ее, от мачты с площадкой. Только чувства были иные: все сознавали, что внедряются в чужую Вселенную, от коей ох как много сюрпризов, в том числе и смертно опасных — и не только для них — еще может быть. А то, что прежде входили в Меняющуюся Вселенную запросто, был слепой оптимизим летящих на огонь мошек.

Затем пошла специфика: полевое удаление лишнего НПВ-расстояния, синхронизация: кадр/год, кадр/сутки… Персептронная настройка 1:1 на самую дальнюю планету. Она величиной с Луну, да и видом похожа: кратеры-цирки, пустые темные «моря»; явно безжизненна.

— Нет-нет, — запротестовал Любарскй. — Слишком близко. Удалите на дистанцию Марса. Пятьдесят-сто миллионов километров.

— Да у нас фотоэлементная автоматика, — возразил Буров. — В случае чего сама отодвинет.

— … если успеет! Удалите. — Упрямо и внятно повторил директор. У него после недавних передряг в самом деле окреп характер.

— Снова перенастраивать… — бурчал главинж, склонясь над пультом. — Не так часто удается, чтоб близко и четко… сразу нужно было…

4.

Опыт удался — применим ли только такой глагол (да и слово «опыт») к тому, что произошло? Но поскольку других нет, подкрепим эти: удался с первого раза.

Зеленовато-белую горошинку во тьме сначала охватили оболочечным лучом ЛОМа: она чуть уменьшилась, посветлела — признак, что достали. Далее проявило себя удобство (тоже вот словцо) того, что система ГиМ-3 не отрывалась от башни; на первой, аэростатной, с вытравливаемыми на два километра вверх канатами, так бы не смогли,