Время больших отрицаний

— Если экстраполировать этот градиент линейно, то на глубине в тысячу километров в Земле за 30 тысяч градусов, на пяти тысячах кэмэ, около ядра, 150 тысяч градусов…

— Но это же внутризвездные температуры!

— Выходит, и наша планета так может шарахнуть? На куски?.. В любой момент?

— Наверно, не в любой. Сначала сильно повысится сейсмическая активность: землетрясения, оживут старые вулканы, появятся новые… Ведь действительно шар здоровенный, он не может так вдруг рвануть.

— Так что не спеши надевать чистую рубаху.

— А чистые рубахи и для жизни, между прочим, хороши. И для работы.

— Постойте, но почему мы такого не наблюдали в МВ?

— Взрыв это краткий миг. Попробуй выйти на него. То, как планеты саморазогреваются, начинают интенсивно излучать и затем расплываются жарким облаком, мы видели не раз. А уж что там: пар, пыль или обломки, дело второе.

— Постойте-постойте! Но тогда тот драматический вывод Корнева: что от активности нашей разрушаются миры, от творчества… вообще, от цивилизаций — неверен. Не от нас и не от нее они разогреваются и разрушаются. Есть процессы мощнее и глубинные.

— Пожалуй, да.

— То есть цивилизация лишь признак приближения конца. Вон и у тех она явно была.

— Вам от этого легче, Бармалеич?

— Знаете, да. Все-таки не мальчики с одухотворенными глазами виноваты.

— Но это означает, что и активничать сверх меры не надо. Просто глупо. Ведь натужную активность с жаждой подняться и далее таким всегда быть подпирает уверенность в стабильном бытии. Но раз мы обитаем в резко нестационарном мире…

— … и цивилизация лишь одно из проявлений этой нестационарности…

— … так какое уж тут «всегда»! Жить надо спокойно.

— И работать тоже.

— Жаль, Корнев этого не видел и не знал. Жил бы сейчас.

……………………………………

Знание, без которого они могли обойтись.

Впечатление от Сорок Девятого астероида на верхних НИИвцев было грустным и отрезвляющим.

Там же на полигоне осмотрели остальные выловленные на замарсианских орбитах камни: нет ли и на тех подобных примет? Ничего не увидели: сколы, трещины, разломы планетного монолита блистали, искрились под МВ-солнцем. Каре этих глыб занимало добрый десяток километров в центре титанового корыта.

Уплыли посуху на НПВ-»Бригантине» в НИИ, наверх — думать дальше.

……………………………………

— Послушайте, а не захватываем ли мы с этими камнями еще кое-что? Пси-поле бывшей планеты, ныне тучи астероидов, ее судьбу?

— Между прочим температура Венеры — признак, что там еще более все подогрелось. И может рвануть. Температура раскаленного утюга! Никакими «парниковыми эффектами» такую не объяснишь.

— А у Марса видик, будто там все уже произошло.

— Так что наша Земля — последняя планета из этой четверки?..

— Значит, у нас все впереди. В будущем, которое началось.

— Слушайте, бездоказательно все это: про Марс да Венеру… да и про Землю. И с Четвертой планетой мы, если честно, не знаем, что случилось.

Помолчали.

— Но главное, брать-то все-таки оттуда нехорошо. С планетного кладбища. Бармалеич прав.

— Не только поэтому. Ясно, что теми астероидами мы полигон не заполним, там работы на сто лет…

— … если не тысячу. Нулевого времени.

— Но если не оттуда, то откуда еще? Из Кольца Сатурна?

— Да оно совсем далеко. Миллиард километров.

— Брать или не брать, вот в чем вопрос. To take or not to take?

— To steal or not to steal? Красть или не красть?

— Словоблуды…

— Так что, сворачиваемся? Зря трудились, зря МВ-солнца проводили…

— Нет, почему же! Из того, что набрали, можно создать хоть и не Материк, но все-таки что-то.

— Островок. Островок по-любарски…

— Под названием Пшик.

— А такой был замысел, такой размах! Н-да… И снова воцарилось молчание. Хлестались вениками, потели — и думали.

— Как это Чичиков-то говорил, — прозвучал с верхней полки медленный голос Имярек Имярековича. — «Эх я, Аким-простота! Ищу рукавицы, а обе за поясом.» Нет, серьезно.

— Ты это к чему? — встрепенулся Климов. — Это ведь он сказал, когда сообразил, как мертвыми душами промышлять… А у нас где мертвые души, у нас какие рукавицы за поясом? Давай, не томи… Чичиков, он же Ходжа Насреддин!

— Мертвые души там по сюжету. Здесь неуместно. Хотя, может, и витают — с той планеты, вместе с астероидами. А рукавицы… вон ваши рукавицы, — НетСурьез мотнул мокрой головой вверх. — Залежи. В МВ того вещества греби не хочу — звездного, планетного, астероидного… и даром пропадает. Каждые пять сотых секунды Земли, между прочим. А извлечь — оно на века здесь останется. Нет, серьезно. Вся беда в том, что работаем в «нулевом времени», а ускоренные К-времена башни вынуждены равняться и ждать. Но вверху-то, на крыше К сто пятьдесят. А выше еще больше. Нет, серьезно…

В сауне снова воцарилась тишина. Кто-то вздохнул:

— Ну, мы доехали.

Кажется, это сказал Панкратов. Не совсем понятно, что он имел в виду. Разве лишь: вот, мол, все начиналось с дохлой ласточки, с гусей… а теперь!