Время больших побед

– Петрович, объяви экипажу. Все блестящее и какие-либо тряпки, носовые платки пусть тащат сюда, но не увлекаются, нам что-то может понадобиться на будущие торги. Мы же не знаем, сколько здесь пробудем, по паре безделушек, и хорош.

И вот, как только прозвучал этот призыв, все ломанулись в лодку, подбирать подарки.

– А что, мне подарить этому вождю, сразу-то и не вспомню, что у меня есть в каюте блестящее. Может, пару ложечек подарить, они из нержавейки. Но нет, как-то несолидно вождю такое дарить. Низиньков, – позвал я лейтенанта, – у тебя в запасе ножа нет? Вот хочу подарить что-то их вождю, чтобы в глазах его это был царский подарок. Ты говорил, у них нет железных вещей.

– Найдем, товарищ командир, у нас всегда что-то про запас имеется.

– Ну, тогда давай тащи.

Из недр лодки потянулись первые жаждущие со своими подарками.

– Петрович, проверь, они там не всю еще подлодку разобрали на запчасти.

Так и получилось, на подлодке, конечно, хватает никелированных деталей, всех, кто притащил такое, отправили обратно. Но вот камбуз распотрошили основательно, но и у других все же было что-то ненужное и блестящее, но даже и нужное, но на такое дело было не жалко.

Низиньков принес мне отличный нож в ножнах, который я подарил вождю. Показал, как надо доставать из ножен, как пользоваться. Он попробовал его пальцем и тут же отдернул руку, на палубу закапала кровь. Он издал какой-то клич или рык, задрав свою лапу с ножом вверх, этот рык тут же подхватили его люди. Похоже, он остался доволен подарком.

Началась разгрузка продуктов. В основном фрукты и овощи, но была и живая птица. Несколько кабанчиков или что-то похожее на них, яйца разных размеров и цветов. Они приволокли пару больших черепах. Интересно, наш кок сможет приготовить черепаховый суп?

После разгрузки продуктов наши новые знакомые взяли к себе на борт желающих отправиться на берег и попытать счастья по обмену, товар-блаженство на лоне природы. Вождь отплывал последним, гордый подарком. Свой подарок – десяток обнаженных девиц – оставил.

Князь сразу со своими хохмами:

– Первым выбирает командир корабля, это его законное право, он только корабль последним покидает. Я думаю, адмирал не обидится и выберет вторым, ну а потом все остальные.

– А остальные по старшинству, – предложил Григорьич, поскольку мог рассчитывать, что к выбору девочки приступит третьим после Кочеткова с Петровичем.

Но Князь решил, почему по старшинству, жребий тянуть будем. А то самых красивых уведут, останутся мымры.

Я пошел выбирать себе подружку, а командный состав подводной лодки – тянуть жребий. Выбрал себе индианку и уже повел ее, как услышал причитание Григорьича:

– Я только восьмой, да что может остаться после всех, когда мне попала цифра восемь.

– Восемь. Уже восемь, пора вставать. Вставать пора, уже восемь часов. Подъем, восемь часов. Что за черт, что там Григорьич причитает, чем ему не нравится быть восьмым.

– Да это же сон. И не дали досмотреть до конца.

Открываю глаза и сразу вспоминаю, как мы только сегодня под утро в Москву прилетели.

– Григорьич, иди отсюда, пока табуреткой не запустил, такой сон, блин, загубил, не мог еще минут пять подождать со своей побудкой.

Кому рассказать – не поверят, что привиделось. Если уж мне, старику, такое снится, то что говорить про молодежь. Нет, надо срочно что-то делать, а то так и правда экипаж взбунтуется, да и самому пора кого-то подыскивать. Неужели нам не позволят, из-за нашей секретности, найти здесь себе подружек. Мы, похоже, тут надолго, а среди экипажа много молодых парней. Представится случай, поговорю на эту тему с кем-то из руководства. Пора создавать семьи.

– Выходим на встречу с умывальником, рожи побрить и разгладить, короче – привести себя в божеский вид. У нас сегодня прием в Кремле, – распоряжался Григорьич.

Его голова торчала в дверях, сам же в комнату войти опасался. Из-за стоящей в комнате тишины он думал, мы еще в постелях и в сердцах можем чем-нибудь запустить.

– Григорьич, идем, мы уже проснулись, – успокоил я его.

Начались хлопоты по наведению марафета. Кто встал раньше, первым оккупировал утюги, а их всего три. И не электрические, а тяжелые чугунные, угольные. Внутрь этого гиганта засыпается древесный уголь из печи, он играет роль нагревательного элемента. А первыми были старожилы этого особняка и те, кто уже набил руку на эксплуатации сего агрегата. Глянув, как мои подчиненные обращаются с этим огнедышащим драконом, я понял, что могу попасть на прием с прожженной дырой на форменных брюках где-нибудь в районе кормы.

Так, надо кого-то напрячь, чтобы погладили адмиралу форму. Этим делом занялся лейтенант Смоленцев, он жил тут не один месяц и набил руку на этом занятии. После позднего завтрака к нам прибыл Кочетков. Глянув на нашу подготовку, огорошил меня:

– Товарищ контр-адмирал, вы что, собираетесь на прием не по форме?

Ну, приспособил я адмиральские погоны на старый китель, и что? Мне негде и некогда было достать новый, а представление произошло несколько дней назад.

– Товарищ полковник, у меня нет другой одежды.