Время борьбы

– Вы правы. Мне и Жорес Иванович об этом говорил, да и сам я замечал не раз, как, например, обходятся с его выступлениями или комментариями, если даже они попадают на телеэкран и в газеты. Прежде всего самым тщательным образом убирают все упоминания его имени в связи с КПРФ. Убирают всё, что связано с политикой, с оценкой истории, нынешнего состояния страны, с оценкой действующих политических сил и почему он во фракции КПРФ. А ведь если бы позволить ему во всеуслышание высказаться, это же кардинально поменяло бы у многих отношение к нашей партии!

– Ну вот, а болтают, что нынче нет цензуры. При такой жесточайшей цензуре! Потрясающее лицемерие… Но я хочу продолжить тему ваших товарищей. Среди членов Президиума ЦК КПРФ – член-корреспондент Российской академии наук Борис Кашин…

– По-моему, даже в нашей среде не все вполне понимают, кто такой Борис Сергеевич Кашин. А мне-то известно, что это в полном смысле выдающийся математик, которого знают ученые во всем мире. Который решил исторически известные задачи!

Это первое. И второе: он уже давно был бы академиком, если бы не остался верен своим убеждениям. Я помню 1993 год. Шла лекция по математике в Московском университете, в аудитории 02, и вдруг заходит Борис Сергеевич. «Что же вы здесь сидите? – говорит он. – Не видите, что происходит на улице. Ведь там людей бьют! И за что? За то, что они вас защищают…»

Он очень прямой человек. Не может юлить, как некоторые. Часто даже мешает ему это в жизни, но – вот он такой. Если честность можно градуировать, то это – предельно честный человек…

– Мне хотелось бы спросить вас и еще о многих ваших товарищах по партии. Спрошу, однако, о лидере, с которым вы рядом уже продолжительное время. Вы ведь, наверное, как никто другой, знаете Геннадия Андреевича, видели его вплотную в самых разных ситуациях…

– Ему выпало тяжелейшее время, и на плечи его лег неимоверной тяжести груз. Всё это вполне можно будет оценить, наверное, уже впоследствии, спустя годы. Но совершенно ясно и теперь, какой он незаурядный политик. Исключительно велика его заслуга, что партия наша достойно прошла эти годы. Ошибки? Да, были. У партии, у каждого из нас и у него в том числе. Но мы всегда должны давать интегральную оценку, учитывая очень многое.

Честно говоря, я поражаюсь его стойкости и работоспособности. Пропускать через себя столько неприятной информации, столько грязи, вранья, клеветы – мало кто способен такое выдержать. В этом смысле, замечу, нам надо очень бережно относиться друг к другу.

Как математик могу сказать, что у Геннадия Андреевича поразительная память…

– Я тоже не раз убеждался в этом.

– Он цифрами оперирует потрясающе. Причем это память длительная. Не так, что вчера услышал, а сегодня выпалил. Сегодня он может сказать то, что слышал два года назад, и скажет абсолютно точно. Уникальное природное свойство.

С Геннадием Андреевичем и работать легко, потому что он по-настоящему демократичный человек. Это те отношения, которые и должны быть в партии. Не начальник – подчиненный, а товарищ с товарищем. И это не напускное, не наигранное, не на людях только. Совершенно естественное!

– Хотя, может быть, и не очень хорошо завершать беседу таким вопросом, но не задать его не могу. Все-таки много было разочарований да и прямых предательств за последние годы. Вы столкнулись с этим среди своих друзей?

– Среди друзей – нет.

– Среди личных друзей вы имеете в виду?

– И среди партийных. Если говорить именно о друзьях. Ведь есть коллеги по работе, а есть друзья. К этому понятию я отношусь как к чему-то очень высокому, даже святому, и вот в такой категории людей разочарований, а тем более предательств я не испытал.

Вы знаете, например, что вплоть до августа 1991 года я был секретарем парткома Московского университета. Мы, члены бюро того парткома, дружим до сих пор. Собираемся, постоянно интересуемся, как у кого идут дела. Так вот, все сохранили свои убеждения и все так или иначе работают на общее наше дело.

А если шире посмотреть, то, конечно, разочарований было очень много. Вот говорят: пройти огонь, воду и медные трубы. Как ни удивительно, последнее проходится с наибольшим трудом и с наибольшими потерями. По моим наблюдениям, самое тяжелое испытание для людей – это испытание властью. Многие, увы, не выдержали его.

– Да ведь наша партия не во власти.

– А два председателя Госдумы, которых мы выдвигали? А губернаторы, ставшие ими тоже при нашей поддержке? Оговорюсь, что и долгое пребывание на высоких партийных должностях не для всех кончилось благополучно. Правда, здесь всё очень индивидуально, однако это тоже серьезное испытание.

– Мы с вами уже затрагивали вопрос, почему за эти годы немало бывших членов КПСС оказалось вне нашей партии. Оставляя в стороне тех, кто настоящим коммунистом никогда и не был, приходится признать: далеко не все (даже если не поменяли в корне свои взгляды) приняли для себя перспективу длительной, многолетней борьбы. Но можно ли лучших из них вернуть в партийный строй?