Время быть счастливой

Однако лечащий врач Китти не хотел подвергать свою подопечную подобному переезду, так как считал, что это может пагубно отразиться на ее состоянии. Арчи вызвал специалиста. Провели консилиум. Решили, что спустя несколько дней все же можно попытаться на специально оборудованном вертолете переправить Китти. Коэн вздохнул с облегчением. Он больше доверял своей интуиции, которая говорила, что Китти будет лучше в клинике города.

Дэвид Браун между тем встретился с одним из мужчин, которые спасали пассажиров. Тот рассказал, что не обратил внимания, была Китти с ребенком или нет. Он вообще не смотрел на нее. Его больше привлекла девушка, которая одной из последних вошла в автобус. Странность заключалась в том, что эта девушка, когда они вытаскивали ее из автобуса, была с ребенком на руках, но когда он в самом начале пути обратил на нее внимание, то малыша с ней не было.

Арчи и Дэвид вцепились в это сообщение. Но мужчина, хоть и казавшийся довольно наблюдательным, не мог достаточно хорошо описать девушку, которая так ему приглянулась. Он запомнил точеную фигурку, упакованную в облегающие джинсы, да клетчатую рубашку без рукавов, завязанную узлом на животе. В общем, описав ее одежду и телосложение, на что, в общем-то, он и обратил особое внимание, мужчина так и не смог дать столь же достойное описание черт ее лица. И как детектив ни старался выудить больше информации, у него ничего не получилось. Спасатель даже не смог точно сообщить, в какую клинику отвезли девушку с ребенком… И они вернулись в самое начало расследования…

Это угнетало Коэна. Беспокоило его. И хоть он старался не думать о том, что Джошу может угрожать опасность в данный момент, все равно чувствовал себя подавленным, обозленным на весь белый свет за столь жестокую несправедливость.

Лишь одно светлое пятно было в его буднях. Горничная отеля, где он остановился. Арчи понимал, что не имеет права испытывать никаких эмоций к этой привлекательной девушке, чей янтарный взгляд манил его, будоражил чувства, заставлял забыть о действительности хоть на мгновение.

Однако, сам достаточно не осознавая зачем, он старался увидеть ее. Пусть один раз в день. Но эта встреча наполняла все его существо какой-то необъяснимой надеждой на то, что все в конечном итоге будет хорошо.

От Бренды веяло таким оптимизмом, что она заражала всех этим чувством. И Арчи старался ухватить хоть кусочек его каждый день, пытаясь создавать ситуации, когда сможет увидеть ее.

Они почти не говорили, лишь здоровались. И ее глаза при этом опускались, а на щеки набегал легкий румянец. И это смущение вызывало в душе Коэна бурю эмоций, каких-то неведомых ощущений. Ему хотелось защитить эту девушку, спасти от всего на свете, лишь бы ее улыбка и светящиеся жизнелюбием глаза не потеряли свой блеск. Настолько он, этот блеск, был необходим ему, Арчи Коэну, мужчине, который не знал, что такое трусость и нерешительность, но который узнал, что такое настоящее отчаяние…

Дина была счастлива. Пусть на несколько дней, но она получила свое место под солнцем.

Они целыми днями не вылезали из постели и любили друг друга до исступления, до полуобморочного состояния, когда казалось, сердце готово выпрыгнуть из груди.

Она старалась насытиться этой любовью, вобрать ее в себя как можно больше, чтобы в будущем вспоминать о ней, лелеять и беречь чувства, испытанные в этот момент…

– Не хочу, чтобы ты уходила, – прошептал он, повернувшись к ней, проводя легким движением руки по изгибам ее тела.

– А я не хочу уходить, – тихо ответила она, отводя взгляд, не в силах вынести его открытость и искренность, в то время как ей приходилось врать и изворачиваться.

– И все равно ты уйдешь… – с ноткой обреченности заметил он. – Ты всегда уходишь. Неожиданно. Быстро. Не попрощавшись.

– Я не могу прощаться с тобой, – пробормотала она, поднимая на него взгляд, в котором блестели слезы, – иначе просто не уйду, останусь тут навсегда.

– Не понимаю, что мешает тебе сделать это?

– И не поймешь, – она смахнула набежавшую слезу, – я и сама не понимаю.

– Тогда останься, – он склонился к ней и припал к ее чуть припухшим от их неистовых поцелуев губам, – ты нужна мне, Дина. Нужна как никто другой.

– Дай мне время, любимый, – прошептала она, чувствуя, как сердце разрывается от отчаяния и безысходности. – Прошу тебя, еще совсем немного…

– Сколько? Сколько еще минут, часов, дней, недель ты будешь решать, со мной ли ты? – В его голосе отразилась грусть.

И она готова была разрыдаться. Потому что не могла ему дать ответ, который он так хотел услышать, который хотела услышать сама…

– Что бы я ни решила, я всегда буду с тобой, – лишь сказала на прощание, мягко отодвигая его от себя, спуская ноги с кровати.

– Уже?

– Да, мне пора…

– Что ж, тогда иди ко мне, моя милая. Я хочу любить тебя так, чтобы ты надолго это запомнила. – Он протянул руку и увлек ее обратно в кровать. – Ты моя на эти несколько минут, несколько часов, – вкрадчиво прошептал ей на ушко. – И я никому тебя не отдам.