Время быть смелым

Я быстро иду к выходу из сквера. Там дорога и остановка — сяду на любую маршрутку, лишь бы поскорее отвязаться от этого гопника. Но он идёт за мной. Я оборачиваюсь — один. И ещё вырядился же в эту идиотскую рубашку, как будто нормальный человек, а не безмозглая курица! Он бежит за мной и догоняет. Снова хватает за руку. Я резко оборачиваюсь, уже готовый зарядить ему по морде. Лучше ударить первым, думаю, чем ждать, пока набегут его дружки. Как же я так попал! Ведь Андрей сто раз меня предупреждал о таких раскладах, сто раз говорил, чтобы я не встречался с сомнительными типами. Но я же думаю, что самый умный! Теперь только бы смотаться. Только бы не получить по первое число. Такие мысли крутятся у меня в голове, пока я ни поднимаю глаза на Сорокина. Он догнал меня и стоит такой трогательный, расстроенный и растерянный, что я даже впадаю на несколько секунд в ступор.

— Артём, — буквально умоляет он, — погоди, пожалуйста! Я один пришёл!

— А что тогда сразу не сказал, что это ты? — Грубо спрашиваю я.

— Боялся…

— Чего?

— Не знаю… — Дима опускает голову. — Пожалуйста, давай поговорим! Это всё правда, что я писал…

Я вдруг вспоминаю все наши разговоры, все его откровения о том, как он запутался и не знает, что из себя представляет на самом деле. Я думаю, если он в самом деле не врёт, то у него так крыша поедет. У него столько говна в голове, да и насколько я понял, поделиться совсем не с кем. Я смягчаюсь, киваю в знак того, что готов поговорить с Димой, и он этому несказанно радуется. В конце концов, не имеет значения, что он наврал с именем. Да я сам раньше ещё и не так шифровался. Это в последнее время что-то осмелел.

Мы ходим по улицам и просто молчим. Естественно, мы в другом районе города, где появления кого бы то ни было из нашего класса и школы крайне маловероятно. Сорокин, наверное, не знает, что сказать, да и я как-то растерян. Такого поворота я совсем не ожидал. И что нам теперь делать с нашими большими секретами в нашем милом дружелюбном классе? Потом Дима предлагает зайти куда-нибудь посидеть, выпить кофе. Странно, что не пива или дешевых алкогольных коктейлей. Я знаю тут приличное недорогое кафе, так что мы идём туда.

— Как ты понял, что ты… — начинает Сорокин, — ну, что ты гей.

Ему с трудом удаётся даже выговаривать это слово «гей», бедняга.

— Не знаю, — отвечаю, — понял и всё. К девочкам не тянуло, зато на мальчиков вставал.

Сорокин кивает, как будто пытается вникнуть в сложную для понимаю лекцию.

— А когда… — снова запинаясь, продолжает спрашивать он, — ну, когда ты понял или начал подозревать?

Я рассказываю Диме свою историю. Мы сидим молча ещё некоторое время.

— Артём, ты мне очень нравишься, — неожиданно прерывает молчание Сорокин.

Я не нахожу, что ответить, и Дима продолжает.

— Мы сможем ещё встретиться?

Я снова не отвечаю.

— Извини меня за всё, — говорит он, — просто я боюсь, если в классе узнают… Или даже заподозрят… А пацаны, они же мои друзья… Ну как я им такое скажу…

— Да я понимаю всё, — перебиваю, — можешь не продолжать.

После этого мы ещё несколько раз встречаемся с Димой. Тайком, в отдалённых районах. Мы много говорим. Он оказывается неплохим парнем. Не таким уж тупым, не таким уж ограниченным. Слишком запутавшимся — это да. Но кто из нас в семнадцать лет не такой. Как-то мы снова сидим в кафе и разговариваем.

— Ты мне очень нравишься, Артём, — говорит он не в первый раз.

— Угу, — бурчу я.

Не то чтобы Сорокин мне не нравится, просто мы с ним такие разные, никаких точек соприкосновения. Он, конечно, неплохой, но нам порой даже поговорить не о чем, кроме как об осознании совей гомосексуальности.

— Я тебе не нравлюсь, да? — Огорчается он.

— Дим, — говорю, — ты хороший парень, но мы просто такие разные…

— Я тебя напрягаю?

— Нет, всё нормально!

Я хлопаю его по плечу. Это правда, с Димкой бывает забавно. Со мной он не такой как в школе, он открытый, иногда нелепый, но такой честный и наивный. Мы часто смеёмся, он шутит. Это удивительно, я думал, гопники не умеют шутить. У него красивая улыбка. Во все зубы, но словно немного натянутая. Он никогда не улыбается так широко в школе.

— Артём, — вдруг очень серьёзно произносит Сорокин, — у меня никогда не было… с мужчиной… Я бы хотел… С тобой…

Дима касается моей руки. Так осторожно, опасливо, но я сразу одёргиваю руку.

— Ты что! Мы в общественном месте! Не пались, Дима!

— Прости, — отвечает он, — но я правда очень хочу… тебя… с тобой…

Ему с трудом удается подбирать слова. Он очень смущён и напуган.

— Давай пойдем куда-нибудь? — Предлагает он.

— Куда? — Скептически спрашиваю я. — Где ты обычно занимаешься сексом?

— Ну… — тянет Сорокин и заливается краской, — в подъезде или там…

— Нет уж! — Перебиваю. — Избавь меня от подъездов! Этим я не занимаюсь.

— А ты где? — Стыдливо спрашивает он.

— У друзей на квартирах.

— Может, к тебе как-нибудь… — начинает Дима.

— Нет, — снова перебиваю я, — к себе я никого не вожу.

— У меня предки на дачу уезжают с братом на все выходные, — немного подумав, говорит Сорокин. — Я могу сказать, что заболел… и ты придёшь. — Он замолкает на секунду. — Ты придёшь?