Время быть смелым

Пока еду, всю дорогу я думаю о Димке. Неужели он может быть подставой? В том, что он на самом деле гей, я с самого начала не сомневался — это ясно. Но какова вероятность, что об этом узнали его дружки-гопники и стали шантажировать? Какова вероятность, что они заставили Димку специально подставиться мне, угрожая рассказать всем или избить до полусмерти? Я прокручиваю в голове все детали нашего знакомства, наших встреч, все слова Сорокина… А вероятность очень велика. Может, не зря он так часто говорит мне, как боится своих дружков-идиотов, как у него дыхание перехватывает от одной мысли, что они могут заподозрить его в гомосексуальности? Может, уже заподозрили, прижали к стенке и сказали, что если не приведет к ним педика, то отрежут ему его голубые яйца? Я же сто раз слышал и видел краем глаза, как они смотрели и обсуждали эти фашистские ролики, где бравые борцы за мораль и чистоту молодежи, отлавливают подростков геев и издеваются над ними. Мысли закручиваются в воронку и сверлят мозг. Когда такси останавливается у моего подъезда, я уже почти не сомневаюсь, что Дима Сорокин — это голимая подстава, и только каким-то неведомым чудом меня ещё не изнасиловали бутылками в ближайшей подворотне.

— Ты где был? — Испуганно вопрошает мама, когда я появляюсь на пороге квартиры с опухшим лицом.

— Что с тобой? — Папа, не менее взволнованный, заглядывает мне в глаза.

— Ничего, — быстро отвечаю я и хочу скорее скрыться в своей комнате.

Я так подавлен подозрениями и этой дракой, что не хочу отвечать на вопросы, но папа перехватывает меня у ванной.

— Что случилось, сын? — Строже спрашивает он. — Кто тебя?

— Никто! — Я одёргиваю руку.

— Из-за чего? — Продолжает папа. — Артём, у тебя проблемы? Если да, то скажи! В школе проблемы? С кем ты подрался?

— Отстань! — Я снова пытаюсь пройти.

Но папа не думает сдаваться.

— Это из-за того, что ты гей? Да?

— Нет! — Срываюсь я и раздражённо повышаю голос. — Нет, блин, это из-за того, что я натурал! Оставьте меня в покое! Отвалите!

Я отталкиваю отца и иду в свою комнату. У нас нет замков, но в семье негласное правило: если кто-то закрывает за собой дверь, желая побыть в одиночестве, дверь открывать нельзя. Папа настойчиво стучит несколько раз и просит впустить его. Он просит поговорить с ним.

— Нет! — Кричу я. — Отстань!

Папа оставляет меня. Я слышу его шаги — он идёт в гостиную к маме. Я слышу негромкие голоса и обрывки разговора. Они переживают за меня. Мама, наверное, опять будет пить валерианку, а папа полночи просидит уткнувшись в книгу и ни разу не перевернёт страницу.

У меня хорошие родители. Мне очень повезло с ними. Они не ненавидят меня, не водят по психологам, не пытаются вылечить. Они образованные умные люди. Но они думают, что если приняли меня, смогли смириться с тем, что их сын педик, то и у меня все проблемы прекратились. Как бы они ни старались поддерживать меня, им ничего не известно о том, что происходит у меня в душе. Им не понять, что значит ненавидеть себя, стыдиться, что значит постоянно скрывать себя от всех, притворяться не тем, кто ты есть. Мне кажется иногда, что меня вообще не существует, что вместо меня есть какой-то другой Артём Левин, нормальный, обычный. Но это не я. Потому что настоящего меня нельзя показывать. Каждый выживает как может. Я притворяюсь натуралом, улыбаюсь девочкам и флиртую с партнёршей по фигурному катанию. Димке, похоже, приходится выстилаться перед своими дружками, чтобы его не прибили в порыве гнева. Это дерьмовый мир, где таким как мы нет места.

Все эти прятки, вся эта тошнота, когда смотришь на себя в зеркало. Вся эта порнуха, от которой потом хочется отмыться в ванной. Зачем я родился таким? — Спрашиваю я себя. И задолбало уже спрашивать. Почему я до сих пор жив? Наверное, потому что я трус. Я же педик, мне, наверное, положено быть трусом. Мало того я родился не таким, так ещё теперь всю жизнь надо скрываться, всем врать, разыгрывать из себя кого-то, о ком я ничего не знаю, и при первой же возможности получать по морде. Господи, как же мне всё это уже надоело к семнадцати годам! Я включаю компьютер и захожу на сайт знакомств. Я пытаюсь отыскать в своих закладках анкету Димы, но не нахожу. Не нахожу, потому что её нет. «Профиль был удалён пользователем», — написано на странице. Неужели Андрей был прав? Неужели, Дима, ты так меня подставил? У меня потеют ладони и темнеет перед глазами. Я же доверял ему, так доверял… А он… Хочется плакать, рыдать, орать. Хочется биться головой о стену, разбить в кровь кулаки, хочется забыть, кто я такой. Хочется всего чего угодно, только опять совершенно не хочется жить.

Глава 12. Дима

Мы снова встречаемся с Артёмом. Мы решаем снять квартиру на несколько часов, потому как других вариантов у нас нет. Дачный сезон окончен, и мы выброшены на улицу. Хочется сказать поэтично — как два бездомных котенка, но скорее всего, как два использованных презерватива.