Время «Ч»

А спустя какую-то пару недель после юбилея едва не случилась беда. Дело было так. День выдался трудный, головоломный; он «сифанул»[3] у себя в офисе, воспользовавшись короткой паузой: следовало как-то встряхнуть мозги, заставить серое вещество работать как следует. Вечером, когда водитель доставил его в Шервуд,[4] Юрий Алексеевич поначалу ощущал себя тонкостенным стеклянным сосудом. Что характерно, совершенно пустым. Чтобы заново наполнить сосуд – то есть самого себя – хоть каким-то содержанием, заперся, как был, в пальто и в нахлобученной на брови ондатровой шапке, в ванной комнате. Жена Ириша, хотя и не просекла поначалу, что это вдруг стряслось с ее муженьком, редким умницей и статным красавцем, все ж догадалась тормознуть шофера и цыкнуть на няню, чтобы убрала их четырехлетнего отпрыска Игорешку с глаз долой, в детскую…

Крупнов пробыл взаперти недолго, минуты две или три; если бы дольше, то вышибли бы к чертям дверь, а этого не случилось. Выгребся из ванной комнаты с белыми от «кокса» ноздрями и «бешеным лицом» (так ему впоследствии рассказывали). Отмахнулся от шофера – а заодно и от встревоженной «половины», – прошел к себе в кабинет, где попытался вскрыть «витрину» с подаренной ему на юбилей навороченной двустволкой. К счастью, на помощь водителю подоспел местный поселковый охранник. Отобрали у хозяина незаряженное ружье, кое-как скрутили в четыре руки. «Я все равно вас пристрелю! – хрипел Крупнов. – И тебя, Ириша… алчная, похотливая сучка, и твоего папашу… морального урода… клопа, досыта попившего чужой кровушки!..»

Этот инцидент, понятное дело, заглох внутри семьи. Дорогое ружье исчезло куда-то с концами. После того случая Крупнов зарекся впредь стимулировать себя высокоочищенным «коксом». Приходится, правда, иногда неслабо выпивать, но строго в интересах дела. И еще общаться по роду занятий черт знает с кем. Но что поделаешь. Если кто-то думает, что деньги и положение в этом гребаном мире ему преподнесут на блюдце с голубой каемочкой, то он полный, конченый мудак.

В половине седьмого утра безжалостные трели будильника, нетерпеливый, с легким подвывом скулеж лабрадорши Маши, в обществе которой он обычно совершает утреннюю пробежку, – о-о, нет, только не сегодня! – и ласковые уговоры жены сделали-таки свое дело: Крупнов встал с одра, слизнул с Иришкиной ладони какие-то антипохмельные пилюли, жадно запив их стаканом воды «Эвиан», после чего поплелся в ванную истязать грешную плоть контрастным душем…

Спустя минут сорок Юрий Алексеевич спустился в столовую, где для него уже был накрыт завтрак. Яичница с беконом, напоминающая чьи-то вытаращенные, чудовищно расширенные от ужаса глаза с кровавыми прожилками, вызвала в горле новый спазм тошноты. Определенно, он вчера перебрал. Такое ощущение, что минувшим вечером он хлебал паленую водку или еще какую-нибудь дрянь, вроде политуры, а не пятнадцатилетней выдержки «скотч», изготовленный из отборных сортов солода, на мягкой, кристально чистой воде из окрестностей реки Спей, что протекает в шотландском графстве Мори.

– Что это было, Ириша? – спросил он у жены, стараясь не смотреть на тарелку с чьими-то расплющенными глазами-яблоками. – Это я не буду есть. Стакан апельсинового сока и пару тостов… без масла… что-то у меня сегодня нет аппетита.

Лицо у Ирины было какого-то зеленоватого цвета. Приглядевшись, Крупнов понял, что супруга после душа сделала себе утреннюю маску. Ирина кивком отправила экономку – она же нянька – в детскую, будить Игорька, которого они ежедневно, кроме выходных, возят в детский спецсад. После чего сказала:

– В половине девятого вечера ты позвонил мне и сказал, что сорвешься с «тусняка» и приедешь домой пораньше. В одиннадцать я перезвонила, но сотовый у тебя был отключен. Шофер привез твое тело в половине первого ночи. Он рассказал, что ты и вправду собирался ехать домой и даже надел верхнюю одежду…

– Но?..

– Тебя перехватил… этот… как зовут того чернявого, через которого азербайджанцы проинвестировали новострои в районе Южного Бутова? Османов, кажется? Он ведь азер, так?

– Усманов, – поправил Крупнов (теперь-то кое-что из вчерашнего наконец всплыло у него в мозгу). – Он вообще-то выходец из Махачкалы… кажется. Черт! Башка трещит… Извини меня, Ириша.

– Сегодня вторник, – напомнила жена. – У тебя приемный день… если ты еще не забыл, что ты не только руководитель фирмы, но и практикующий адвокат.

Черт знает, из чего Ириша делает свои утренние маски: после того как Крупнов, прежде чем выйти к поджидавшей его машине, клюнул жену в щечку, на губах еще долго чувствовался мерзкий привкус перетертых в кашу морских водорослей…

Услуги адвоката Юрия Крупнова стоили недешево. Почасовая ставка – пятьсот долларов США (или по курсу в рублях). Но Крупнов, строго говоря, не был «почасовиком» – зачем отбивать хлеб у младших партнеров. Он, во-первых, руководил фирмой, а во-вторых, имел прямые выходы на тех, кто наделен властью решать вопросы.