Время «Ч»

Кто хоть раз видел, как искрится луч света на изломе ледника, дышал студеным ветром перевалов, слышал, как по утрам с тихим зловещим шелестом катятся вниз розовые лавины, кто однажды ощутил пьянящее «чувство вершины», качаясь от усталости, падал на хрустящее фирновое поле — тот поймет, что такое настоящая «горная болезнь».

Но даже не это главное… Главное — то небывалое чувство товарищества, которое охватывает тебя, когда идешь на штурм вершины — цепочкой, след в след, когда врезается в плечо веревка, а ты страхуешь, напряженно, собранно, до глубины души сознавая: тебе доверена жизнь…

Алябьев был доволен своим учеником. Очень быстро Сергей получил значок «Альпинист СССР».

И они нашли погибшую в неравном бою группу стрелков. И Сергей словно сквозь толстое стекло увидел деда, даже сумел разглядеть черты его лица. Это было жуткое и в то же время величественное зрелище: глетчерный лед поглотил тела наших бойцов; сами горы соорудили своим защитникам невиданный мавзолей.

Потом было пограничное училище, которое Сергей закончил с отличием. На комиссии по распределению его спросили:

— Где бы вы хотели служить?

И лейтенант Ларин, не колеблясь, ответил:

— На Памире…

Друзьям он объяснил свой выбор словами популярной песни: «Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал».

3

— Ой, шо ж це таке?! — голос солдата был испуганный, взволнованный. — Автомат прямо гудыть! А зараз искра с ёго соскочила!..

Старший лейтенант Ларин улыбнулся. Он уже несколько минут ощущал легкое покалывание в кончике носа и на ушах.

— Не волнуйтесь, рядовой Петренко, — спокойно сказал он. — Это горы, привыкайте… Повысилась электризация воздуха.

— А не убье? — Петренко тревожно глянул на темнеющее небо.

— Умелого пограничника ничто и никто «не убье», — усмехнулся начальник заставы.

Ларин предвидел, что сегодня к ночи в каньон вползет гроза, и специально пошел с группой молодых солдат «на обкатку».

Теперь, пожалуй, стоит рассказать об участке границы, который охраняла застава.

Представьте себе высокий пышный пирог, который хозяйка разрезала большим кухонным ножом. Этот первый глубокий разрез вначале даже не замечаешь. И только по тому, как поднимается над ним ароматный парок, можно определить линию, неотвратимо отделившую одну половину от другой.

Наверно, из космоса горный массив, о котором идет речь, выглядит приблизительно так же: круглое высокогорное плато пересекает узкий каньон, по нему, как по трубе, стремительно летит водный поток, впитавший в себя ручьи многочисленных ледников. Вот по этой-то бурной речушке и проходит граница. Берега — узенькие тропки, и над ними — взметнулись вверх гладкие, отполированные дождями и ветрами гранитные стены. Если стоять на дне каньона и задрать голову, то кажется, что там, наверху, эти стены сближаются. Но на самом деле это не так: расстояние между ними — метров триста.

…Первый разряд ударил неожиданно. Молния на миг осветила напряженные лица солдат. Пахнуло жженой серой, словно кто-то чиркнул огромным кресалом о камень. Гулкий громовой раскат потряс горы, звонкое эхо заметалось между стенами каньона.

— Ну и ну!.. — восторженно прошептал Петренко. — Как в аду!

— Разговорчики! — одернул его начальник заставы. — Во время вспышки наблюдайте за поверхностью реки.

Гроза набирала силу. Била ритмично, как автоматическая пушка. Острые скалы сияли «огнями святого Эльма»[3]. Пограничный наряд залег на мелкой осыпи — она хорошо укрывает от ветра.

Чем же отличалась эта вспышка от остальных? Трудно сказать… Потом старший лейтенант Ларин все объяснит просто: интуиция. Но что такое интуиция? Механизм догадок, предположений, открытий, иногда неожиданных даже для самого человека. Психологи говорят, что интуиция «работает» на главную в данный момент потребность. Значит, в тот момент «главной потребностью» старшего лейтенанта Ларина была охрана границы? Да, наверное, так!..

Грянул очередной раскат, и начальник заставы впился глазами в узкую горловину теснины, где блеснула странная вспышка — сначала на сопредельной стороне, а потом — на мгновение позже! — на нашей.

Он знал, что такое бывает: от облака вниз, почти невидимый, медленно летит слабый разряд — «лидер». Он прокладывает ионизированный путь для последующих, возвратных молний. Иногда «лидер» по дороге вниз ветвится, и тогда возвратные разряды, исходя из нескольких точек поверхности земли, сливаются вверху в один поток. Но эти удары не слились… Они только вспыхнули в двух разных точках — и все.

Старший лейтенант вспомнил, как третьего дня наблюдатель докладывал, что на край плато выходили незнакомые люди. И в его сознании неожиданно, как сигнал тревоги, возникло чудное, ясное только пограничнику слово: «переброс». И он уже знал, что нужно делать. И где-то там, в глубинах мозга, заработали невидимые часы, начавшие отсчет времени, а перед его внутренним взором, словно на экране, появилась линия маршрута. И он понял, зачем лазутчик идет. И был уверен в правоте своего понимания…

Нет, это была не интуиция. Это был высочайший профессионализм.

4