Время «Ч»

Под утро снилась война… Откуда-то из темноты выплыл белый прямоугольник света. Сначала в нем ничего не было видно, а потом в клубах дыма возникли зеленые фигуры. Мерно покачиваясь, они бежали по склону, впереди каждой из них полыхал маленький розовый огонек.

Сахненко понял, что смотрит сквозь амбразуру дота. И снова, как тогда, с леденящей тоской осознал — остался один…

Пулемет валялся рядом. У него было оторвано левое колесо, а щиток перекрутило взрывом, как крышку консервной банки. В доте стоял кислый запах пороха и крови — снаряд противотанковой пушки угодил прямо в амбразуру.

Собрав силы, Сахненко встал на колено. Взгромоздил пулемет на поворотный круг. Проверил приемник, ствольную коробку — оружие могло вести огонь. Он заправил новую ленту и прильнул к прицелу. Фашисты шли в полный рост, не страшась, уверенные в своем успехе. Сахненко нажал на гашетку — дрожь пулемета болью отозвалась в раненой руке. Он видел, как сраженные свинцом гитлеровцы валились на камни. Видел их искаженные от крика и ужаса лица. Видел, как от разрыва гранаты поднялась рядом с дотом земля… И все это в абсолютной тишине.

Цепи фашистов скатились вниз, сосредоточились в лощине. Затем на вершине противоположной высоты вспыхнуло алое пламя, и тут слух неожиданно вернулся: он услышал — снаряд с хрустом ударил в стену дота.

Пушка противника била прямой наводкой. Второй снаряд разорвался у самой амбразуры. Сахненко рухнул на землю. По лицу текла кровь. Он вытер ее рукавом гимнастерки, прислушался. Осколки со свистом врывались в проем амбразуры. В промежуток между выстрелами он выглянул в бойницу: под прикрытием орудия гитлеровцы медленно поднимались по склону.

Укрывшись за бетонной стеной, Сахненко перевел прицел для ближнего боя и стал терпеливо ждать. Враги были уже в восьмидесяти метрах. Семьдесят метров… Шестьдесят… Артиллеристы прекратили огонь, боясь поразить своих. И в это же мгновение казалось бы изуродованный, трижды подавленный дот снова ожил — пулемет в упор бил по врагу.

Потом появились самолеты. Раздался душераздирающий свист бомб. Вой нарастал, приближался… Сахненко невольно зажмурился, ждал взрыва, но его все не было, не было…

«Ну, когда же наконец?» — раздраженно подумал он и открыл глаза…

Солнечный свет пробивался в проем между гардинами и падал прямо на подушку. Сахненко смахнул со лба капельки пота. Затем неторопливо встал, вышел на крыльцо. Белую кипень вишневого сада колыхал теплый утренний ветерок. Он прошел по песчаной дорожке к калитке, открыл почтовый ящик. На ладонь выпала газета и конверт со штемпелем войсковой части. Сахненко вскрыл его и стал торопливо читать.

«Уважаемый Иван Петрович! Нам выпала честь охранять тот участок границы, на котором в годы войны Вы и Ваши боевые товарищи бились с жестоким врагом, защищая родной Севастополь. Мы свято помним о тех героических днях и в канун годовщины Великой Победы приглашаем Вас побывать в нашей части, встретиться с молодыми воинами, посетить вместе с ними места былых боев…»

Дальше Сахненко читать не мог. Внезапно набежавшая слеза затуманила буквы. Он поднял голову, увидел над собой необъятное голубое небо и улыбнулся.

2

Легковая машина, напряженно гудя мотором, поднялась на высшую точку перевала и затем весело покатилась вниз по извилистой шоссейной дороге. Впереди, как на макете, лежал Южный берег Крыма. Изумрудно сверкало море, стройные шеренги виноградников пересекали склоны и долины, светлые корпуса здравниц сливались с белой пеной прибоя. Солнце освещало всю эту яркую панораму, заставляя ее играть красками, тенями, и казалось — нет на земле места более мирного и безмятежного, чем этот райский уголок природы.

Сахненко с интересом смотрел в окно. «Неужели это та же земля?..» — изумленно думал он. И перед его мысленным взором всплывали другие картины: перепаханные снарядами поля, едкий черный дым, застилающий небо, трупы, прибитые волнами к берегу…

Из-за поворота появился знакомый профиль горы Аюдаг. А за ним, окруженные паутиной листвы, виднелись крыши нарядных зданий.

— Артек! — весело сказал офицер, сопровождающий Сахненко. — Заедем?.. Там у нас несет службу пионерская застава.

Скрипнув тормозами, машина свернула к морю и вскоре остановилась у ворот маленького военного городка: застава, наблюдательная вышка, спортивные площадки…

Часовой — крепкий, ловкий «мальчиш» в пилотке и рубашке защитного цвета — лихо козырнул офицеру и побежал докладывать командиру о прибытии гостей.

— Здесь отдыхают юные друзья пограничников, — пояснил офицер. — Все у них, как на настоящей заставе: боевой расчет, наряды, узел связи… В общем, играя — учатся!

В это время раздался призывный звук горна, и на аллее появился строй мальчишек и девчонок: красные галстуки, зеленые фуражки, бескозырки, гюйсы… Сахненко, улыбаясь, глядел на этот ручеек радостных детских лиц и вспоминал свое детство.