Время «Ч»

В камеральной палатке тоже было строго, опрятно: стол, топчан, сундучок… На топчане аккуратно лежал высокий мужчина: руки сложены на груди, ноги ровно вытянуты, глаза закрыты… Климов первый раз видел убитого человека. Он с некоторым трепетом готовился к этой «встрече», но с удивлением обнаружил, что никакой дрожи в его душе нет.

Лейтенант всмотрелся в лицо убитого. На вид ему было лет пятьдесят; широкие скулы, маленькая курчавая бородка, подернутая легкой сединой, высокий лоб, на левом виске — лиловое пятно.

— Кто обнаружил? — хрипло спросил Климов.

— Вадим Петрович… Меня позвал, мы вдвоем сюда положили, а вообще-то он вот здесь лежал… — Тихомиров подошел к сундучку, показал широким жестом.

Климов обернулся — сержанта рядом не было, крикнул:

— Исаев, ты где?

— Здесь я, товарищ лейтенант, — донеслось снаружи. — Джек волнуется, я его увел.

— Ладно…

Вышли из палатки. Климов глянул на сержанта.

— Что-то ты загрустил, Исаев?

— Нет, товарищ лейтенант… Все в порядке.

— Молодец!.. — Климов уже притерся к обстановке, стал чувствовать себя командиром. — Товарищ Тихомиров, укажите основные маршруты вашего передвижения… Исаев, улавливайте!

— По этой тропинке ходим на делянку, — четко доложил прораб. — По этой, извиняюсь, в тайгу… по нужде… Все.

— Вот так, Исаев, вам задача: проверить следовую обстановку в районе лагеря. Вопросы?

— Вопросов нет.

— Действуйте… А мы с вами, гражданин прораб, пройдем, стало быть, на делянку.

Тихомиров впервые за сегодняшний день улыбнулся.

Дождь несколько поутих, сыпал веером, мелким бисером. Хрустальные капли висели на хвое, словно неведомые сказочные ягоды. Лес вздыхал, шевелился, жил…

Климов зорко глядел по сторонам, впитывал в себя дикую красоту. Когда его направили на участок, где на десятки километров вокруг не было никакого жилья, он вначале загрустил: как-то воспримет все это «боевая подруга»?

Жена Климова — красавица Катерина — заканчивала дошкольный факультет пединститута (В училище его называли «фабрикой невест»). Они поженились, когда Володя учился на третьем курсе. Командир дивизиона отговаривал курсанта, но Климову стало невтерпеж. А так — просто встречаться — было негде: и Катерина жила с родителями, и отец Климова насчет нравственности очень строг. Вот они и решили: чего дурака валять? Распишемся — и все… Конечно, настоящую семейную жизнь они еще не вкусили: одно дело — сладкие ночи, предписанные краткосрочным увольнением, совсем другое — свое хозяйство, дети… Как-то перенесет Катерина заставские условия? После города, после института?.. Мучили Климова эти вопросы, и окончательного ответа он на них не знал… А сам лейтенант удивительно быстро полюбил здешний край: вот за эту первозданность, суровость, первобытное обилие… Климов усмехнулся, вспомнив, как начальник заставы однажды сказал: «Ежели здесь что есть, то этого — много…»

Преодолев невысокую каменистую гряду, Тихомиров и Климов вышли в долину реки. Справа и слева она была зажата мохнатыми холмами. Обычно зеленые, во время дождей они обросли ковром голубики и приобрели жутковатый ультрамариновый цвет.

Вся долина была покрыта свежими воронками шурфов. Они располагались правильными линиями, напоминали следы умелого бомбометания. И на всем этом огромном полигоне жалкими козявками копошились три человека: один, согнувшись, стоял на берегу реки; второй долбил лунку, чтобы заложить очередной заряд; третий — таскал к реке грунт.

Тихомиров орлиным взором окинул долину, обращаясь к лейтенанту, удовлетворенно сказал:

— Все на месте… К кому пойдем?

— К начальнику.

Прораб понимающе кивнул, заковылял вдоль берега.

5

Вадим Петрович Шаронов в резиновых сапогах стоял в воде, нежно, как люльку младенца, качал лоток, выбрасывая пустую породу. Наконец он довел пробу до кондиции и дрожащими от возбуждения пальцами достал из кармана непромокаемой японской куртки большую лупу. Он с надеждой глянул в нее, как в волшебное зеркало — и тут же среди желтых пылинок кварца сверкнули золотые чешуйки. «Вот так-то…» — ехидно сказал Шаронов и кому-то там, в небе, погрозил кулаком.

— Вадим Петрович… — услышал он за спиной.

Шаронов оглянулся: на берегу, смущенно переминаясь с ноги на ногу, стоял прораб Тихомиров и рядом с ним — румяный коренастый пограничник; накинутый плащ скрывал его погоны. «Кто это? Офицер или солдат?» — тревожно подумал Шаронов.

— Вот… товарищ лейтенант… с заставы.

— Сейчас…

Шаронов вышел на берег, осторожно слил пробу в полотняный мешочек, завязал его. Затем вытер тряпкой воспаленные красные кисти, протянул офицеру руку, представился:

— Шаронов, начальник поисковой партии.

— Лейтенант Климов. Прибыл по сигналу… Следователь будет через несколько дней.

Вадим Петрович пристально глянул на пограничника, кадык его нервно дернулся.

— Замени меня, — приказал Шаронов прорабу и кивнул на лоток; затем предложил лейтенанту: — Отойдем в сторонку, потолкуем…

Пошли к небольшому переносному навесу, сели на пустые ящики из-под амонитных патронов.

— Курите?.. — с надеждой спросил Шаронов.

— Нет.