Время "Ч"

Общение с госбезопасностью в советские годы не прошло для них даром. Оба они еще тогда лишились иллюзий и понимали, что после визита на Старую площадь кандидат в президенты мог стать объектом слежки. Поэтому для экстренной связи было придумано несколько условных фраз.

Слова о встречах на юго-востоке означали, что люди с кассетой объявились опять. Для постороннего слушателя ничего настораживающего в них не было: Игрунов отвечал в партии за предвыборную кампанию в Москве.

Подполковника Литвиненко выпустили из служебного помещения в «Белом доме» в начале девятого утра, когда еще толком не рассвело. Он почувствовал, что могли бы выпустить и раньше, но нарочно дали ему время поразмыслить о своем поведении. В ГУВД, на Лубянку или в какое-то еще из силовых ведомств его не возили, всё время держали там, где базировалась охрана гигантского здания.

Ни одно официальное лицо не задало ему ни единого вопроса, никто не предложил подписать какую-нибудь бумагу. Исходя из этого, он сделал вывод, что судьба его сейчас решается где-то высоко на властном Олимпе, и варианты, как всегда, возможны разные. Что ж, на такой службе поневоле станешь философом. Научишься ценить каждый миг, пока жив, и принимать случившееся как естественную неизбежность.

Его жизнь в мире интриг и тайных операций была не слишком долгой. Впрочем, если бы вдруг довелось писать мемуары, вышла бы захватывающая повесть. Хотя о многом из того, что происходило с ним, он обязан молчать еще много лет. Подписки, которые он в разное время давал — не канцелярская формальность. Жаль. В глубине души офицер ФСБ мечтал о своей доле славы…

На выходе непроницаемые сотрудники ФСО вернули ему всё изъятое: документы, оружие, деньги, мобильник. Телефон пришелся весьма кстати, так как его куртка осталась вчера в офисе «ЛогоВАЗа». Он вызвал такси и отправился на Новокузнецкую. Там, на проходной Дома приемов, его тщательно рассмотрели в глазок, потом пустили в предбанник.

— Подождите, пожалуйста, — сказал ему охранник, квадратными плечами закрывая проем.

И подполковник всё абсолютно правильно понял. Куртку, шапку и шарф ему вынес второй человек из службы безопасности. Литвиненко без суеты оделся, на миг почему-то представив себя в гардеробе Большого театра. Вложил чужой мобильник в руку охраннику и, не прощаясь, вышел на улицу. Постоял несколько секунд, поглядел на купол храма на углу и прогулочным шагом побрел в сторону метро «Павелецкая».

«А что? Уволят из органов, начну в самом деле книжки сочинять. Художественные», — решил он.

Андрей вернулся без пятнадцати девять, когда девушки, уже предупрежденные им по телефону о том, что опасности на горизонте нет, успели подготовиться к его приходу. Обе они, чистые, причесанные и благоухающие фруктовым гелем, допивали чай с печеньем, когда он вставил ключ в замок. Вид у них был чертовски привлекательный.

— Ну что, красавицы? Налейте и мне, что ли.

Он чмокнул обеих в щеки, с благодарностью принял кружку чая.

— Если ты скажешь, что опять есть план, я тебя изувечу, — заявила Екатерина.

— С какой части тела начнешь?

Она в ответ всплеснула руками.

— Производил впечатление культурного человека!

— То был очередной отвлекающий маневр, — сказал Андрей.

Лариса чуть не поперхнулась печеньем.

— Зря ты ржешь, между прочим, — заметил он. — У меня к тебе назрел серьезный вопрос. Или почти серьезный…

Кольцова прекратила жевать.

— Мы ведь будем дружить дальше? Да или нет?

Депутат Игрунов прибыл в штаб-квартиру партии «Яблоко» на Новом Арбате, когда стрелка часов почти вплотную подобралась к девяти. Там уже нарастала ежедневная суета. Машина кандидата со скучающим водителем стояла у входа в высотное здание. Агитаторы столпились в фойе первого этажа, дожидаясь своей очереди на получение печатной продукции. Из кабинетов неслись телефонные трели.

После того, как депутат оставил пальто, шарф и портфель в приемной, секретарша провела его дальше по коридору и распахнула одну из дверей.

— Вячеслав Владимирович, проходите скорее. Жду от вас подробных объяснений, — словно продолжая утренний разговор, сказал ожидавший его кандидат.

— В принципе всё не так страшно, но, возможно, потребуется ваше вмешательство, — заговорил сконфуженным тоном Игрунов.

Одновременно он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок, развернул его и положил на стол. Иногда кивая в ответ говорившему депутату, партийный вождь приблизительно за минуту изучил содержимое послания, едва заметно улыбнулся, взял авторучку и наложил резолюцию поверх листа. Потом ладонью хлопнул по столешнице.

— Извините, я в такие мелочи вникать не буду. Город поручен вам, с вас я и спрошу за результат.

Он встал, и за ним поднялся Игрунов, беря бумагу.

— Осталось полмесяца. Надо собраться! — бросил кандидат, выходя в коридор.

Секретарша по телефону терпеливо убеждала кого-то, что Григорий Алексеевич в настоящее время очень занят.