Время Чёрной Луны

«Я – Сю. Если взять более широко, то, безусловно, бедж».

Да, я, кажется, не ошибся в беджах. По крайней мере, в этом бедже. Он действительно был добродушным умницей, а не мрачным болотным монстром. И я вновь вступил в мысленный контакт с Сю.

«Так выходит, вы оба знали о том, что мы с Донге забрались в ваши подпокровники?»

«Конечно. Только твоя спутница слишком занята своими мыслями, и Ни – это второй бедж в нашем караване – не удается общаться с ней».

«И вы знаете, что мы собираемся пробраться в город?»

«Знаем».

«И у вас нет возражений?»

«Нет. Все вы вольны в своих поступках, потому что наше время еще впереди. Только учтите, что стража у ворот будет проверять подпокровники. Если хотите незаметно проникнуть в город, то нужно спрятаться на шее, под панцирем».

У меня не было оснований не доверять моему Ледоколу. Видимо, и он, и Ни с пониманием относились к нашей затее (вернее, к затее Донге) и не только не собирались препятствовать ее осуществлению, но, напротив, предлагали свое содействие. Я нисколько не сомневался в том, что Донге намерена добраться до Плодов Смерти, хранящихся в храме Уо, и похитить их, но только сейчас задался вопросом: а с какой целью она стремится завладеть этим грозным оружием? Я ведь ничего не знал о Донге и о тех, кто ее послал, и об этом Рерге. Не лучше ли будет, если Плоды Смерти останутся там, где они находятся сейчас?

– Послушай, Сю, – сказал я негромко, – зачем Донге нужны Плоды Смерти?

«Чужие намерения есть чужие намерения, – уклончиво ответил Сю. – Раскрытие ведет к умножению вариантов и крайне неустойчивой неопределенности».

– Ну и что?

«Возможен вариант, при котором яйца не будут обнаружены в пещере. Возможно, не будет пещеры. Возможно, никто не уйдет в горы из старого храма Уо. Предельное, но равновероятное следствие: Плоды Смерти и больше ничего. Вообще больше ничего».

– Понятно, – сказал я.

Кажется, я действительно понял. В таком случае не мешало бы переговорить с Донге. Я не собирался таскать для кого-то каштаны из огня.

– Послушай, Сю, – вновь обратился я к мерно шагающему беджу. – Ты не мог бы догнать Ни и идти с ним бок о бок, чтобы я пообщался с Донге?

«Все из того, что может случиться, имеет право на существование,

– отозвался Сю и ускорил шаг. – Сейчас я попрошу Ни остановиться и ты сможешь побеседовать со своей спутницей».

«Побеседовать со спутницей…» Необъясним и причудлив мгновенно разрастающийся узор наших ассоциаций. Ассоциативное мышление – и отрада наша, и горе наше. Я внезапно вспомнил это странное слово «Иллолли», но не успел еще попросить Сю пошарить в информационном океане, как бедж уже ответил мне:

«Это нужно искать в другом океане. Даже когда придет наше время, тот, другой океан будет недоступен для нас так же, как и в прошлом, как и в настоящем. Там все совершенно иное. Нам никогда не добраться до него, да мы и не будем добираться до него, понимаешь?»

И вновь я, кажется, его понял. Беджам был так же не нужен тот океан, как мне не нужен был, например, второй нос. Или шестой палец на руке. Не могла у меня появиться потребность в шестом пальце, ни сегодня, ни завтра.

Иллолли… Иллолли… Слово это, многократно повторяемое, напоминало мне бесконечную череду невысоких округлых холмов и неторопливые волны: «и» у подножия, «лл» на подъеме, «О», певучее, протяжное «О-О» на вершине – и плавный спуск: «лл», как на лыжах с горы, к самому нижнему пологому «и», «и-и-и», и вновь подъем по «лл» к уютной вершине перед очередным спуском. ИллОлли… иллОлли… иллОлли-и-и…

Качка прекратилась. Я встал и полез вверх, как скалолаз, упираясь спиной в прочный бок беджа, а ногами в жесткую поверхность пластины, прикрывающей «карман». Добрался до верхнего края пластины и выглянул из своей пассажирской каюты. Снаружи было все так же жарко, солнце, кажется, так и не сдвинулось со своего места в окрестностях зенита, словно его приклеили к бледно-голубому небу. Вокруг расстилалась довольно унылая каменистая местность с редкими вкраплениями угнездившейся в извилистых трещинах чахлой растительности. Нечто похожее на Меркурий, каким он, возможно, был миллионы лет назад. С обеих сторон каменистая поверхность поднималась к горизонту, словно мы находились на дне испарившейся от жары широкой реки, некогда разбросавшей по своему ложу серо-желтые глыбы самой разнообразной формы. Наверное, в этом русле и в самом деле не раз бурлили талые воды, а то и селевые потоки, потому что впереди местность тоже повышалась и там, вдали, вздымались к небу горные вершины. И где-то за ними находился город хранителей.

Бедж Ни вздымался над камнями подобно океанскому лайнеру, выброшенному на сушу. Он стоял напротив Сю, развернувшись в противоположную сторону, туда, откуда вел наш путь, так что «карман», в котором совершала поездку Донге, находился прямо передо мной. Видимо, Сю уже успел все объяснить своему напарнику (напарнице?)

Я уселся на широкий край пластины, привалившись к надежному боку Сю, и позвал девушку:

– Донге, вылезай! Небольшая остановка.