Время Чёрной Луны

Летом в деревушке было повеселее – наезжали машинами родичи-отпускники с малыми детьми, плескались в зеленом пруду, бродили по лесам, резались в карты, чистили грибы на крылечках, возились в огородах. Долгими зимами деревня словно вымирала, но за окнами двух десятков деревянных домов все-таки теплилась жизнь, и нередко оглашало морозную, испещренную звездами и тенями тишину разухабистое пение вышедшего помочиться на крыльцо того же Палыча или Сашки, нахлебавшихся алкогольных изделий. Развлечений было немного, и самым популярным из их числа было зайти с бутылкой покалякать к соседу. Или даже без, потому что сосед имел свою бутылку – закупали много и впрок, и пили крепко, ведя разговоры на политические темы, ругая, как положено, правительство, беззлобно матерясь и хватая за титьки разомлевших от «казенки» жен и соседок. В общем, жили себе, как лилии, как птицы небесные, исправно выполняя работу в родном КСП и не задумываясь над вселенскими вопросами. Жили себе на земле.

На ЭТО место наткнулся в начале сентября Витька Демин – лишившийся за неоднократную езду по райцентру в нетрезвом виде водительских прав шофер и заядлый грибник, не ленившийся регулярно мотаться на полустанок и предлагать свои грибочки пассажирам редких поездов. Как-то раз полез он под разлапистую ель за семейством темноголовых боровичков – и внезапно подхватил его теплый вихрь, и очутился он в совершенно незнакомой, безлюдной и тоже лесистой местности. С грибами там было никак, зато ягода попадалась, и не какая-нибудь там мелкая земляника или черника, и не малина даже – а крупные, словно отполированные коричневые плоды, мясистые, сочные и (вот чудеса-то!) шибающие в голову, как пиво с похмелья.

Витька плевал на все эти предупреждения насчет опасности употребления незнакомых даров природы – с детских лет он нутром чуял, что можно потреблять, а что нельзя, и за все свои тридцать лет ни разу пока не ошибся. Правда, поначалу ничего он в чужой местности не собирал, а, очутившись там, сразу попятился и при посредстве того же теплого вихря вновь оказался в родном лесу, под елью с крепкими боровичками. А проделав эксперимент несколько раз и убедившись, что ход работает нормально, он осмелел и пошел себе бродить по чужим краям, лакомясь неведомыми плодами и во все глаза разглядывая окружающее. Набрел он и на долину с тихой прозрачной речкой, и на поросшие травой холмы, и на овраг с ручейком – и воротился в родной лес в полном восхищении от своего нечаянного открытия.

Витька не знал никаких теорий о параллельных и перпендикулярных мирах, подпространственных туннелях и прочих штуковинах, и не собирался строить на сей счет никаких предположений – он просто доверял своим ощущениям и понял, что случайно наткнулся на дырку в иной мир, где растут очень симпатичные «похмелюшки» – так он окрестил эти плоды, – и что мир этот вроде бы безлюден и весьма интересен.

Вечером того же дня, вернувшись в Каськово, Витька продемонстрировал плоды иного мира на сугубо мужских посиделках у Палыча, брошенного женой, укатившей в Торжок с залетным грибником. Второй год функционировало в пятистенке Палыча нечто на манер «Английского клоба» – там мужики на интерес дулись в «секу», там обсуждали политическую ситуацию в мире в целом и в каждом регионе в отдельности, травили анекдоты и делились привезенными из Торжка, а то даже и из Твери новостями; там хлебали водку, закусывая маринованными грибами и квашеной капустой, там крыли многоэтажным матом действия местного руководства и политических лидеров страны, возмущались мафией и со смаком делились впечатлениями от общения с Людкой из центральной усадьбы, которая за гранчак такое вытворяет, что описать невозможно. Информация Витьки прошла «на ура», незнакомые плоды были тщательнейшим образом продегустированы и оценены по достоинству – они оказались неплохой закусью, – и наутро полтора десятка мужиков, похмелившись «похмелюшками», таинственно подмигнув женам и не ставя их в известность о своих дальнейших действиях, выступили под водительством первооткрывателя Витьки Демина в поход к иным местам. Кое-кто прихватил с собой корзины и ведра для сбора плодов, а кое-кто и ружья – на всякий случай.

Мужики успешно проникли в иной мир, с энтузиазмом отметили это дело у тамошней прозрачной речки, насобирали «похмелюшек», а когда чужое небо начало украшаться чужими же звездами, решили возвращаться домой и удивлять баб рассказами об иных краях.

Но не тут-то было. Теплый вихрь куда-то задевался, и сколько не топтались мужики под стволом незнакомого корявого дерева – проход не открывался, и впервые здешние окрестности услыхали витиеватую и отчаянную матерную речь…