Время делать деньги

– Даже не знаю… Я ждал… ждал чего-то лучшего, – честно признался пацаненок.

Борис взял его за плечо и посмотрел прямо в глаза.

– Орлан, ты хочешь вернуться на шахматы или пинать-забрасывать-отбивать мяч?

Он отрицательно мотнул головой.

– Тогда пойми – это очень дорогие и полезнейшие секции! О том, что ты помогаешь хайтек-механикам, знаем только мы, и нигде это не отразиться, словно ты полный ноль и неумеха. На секциях же ты получишь отметки об их прохождении в аттестат, и это может стать твоим шагом к будущей профессии! Не надо делать поспешные выводы… Пойди, подумай, взвесь… И приходи свежий и готовый к переменам, чтобы все, кто дал тебе этот шанс, тоже были этому рады. Ну, давай, мне надо вести тренировку.

Стеценко хлопнул его по плечу. Орлан вышел и вздохнул раз, два…

Ну, почему другие всё за него решают?

***

Вечером приперся он совсем никакой. Ввалился в душ и стоя под горячими струями, терся мочалкой и одновременно грелся, не обращая ни на что внимание. Когда развернулся, глядь – напротив стоит Лева и так ехидно ему улыбается. Сердце у Орлана сразу екнуло.

– Писюн у тебя мелкий – девки любить не будут. Вообще ни одна! – вдруг заявил толстяк.

Орлан сразу прикрыл хозяйство мочалкой, но слова больно резанули, хотя он никогда раньше об этом не задумывался.

– Да. Умрешь ты столетним девственником, и на твоей куцей урне даже не поставят тире между датами, та как со столь малым кхе-кхе – тире – это слишком длинно! Ничего тебя не спасет – ни оценки, ни ум, ни мышца какая… На роду у тебя так написано – прими как данность и живи дальше!

Струи душа перестали быть согревающими и просто лупили по телу, а поганый язык прилип к гортани и не хотел ничего произносить. Лева еще попялился на Орлана, хохотнул пару раз, ткнув в мочалку, и наконец вышел. Пацаненок, словно стукнутый чем-то, кое-как домылся и почапал к себе спать на второй этаж. Лева продолжал хохотать то ли над ним, то ли над какими-то тупыми шутками, то ли над тупыми шутками с намеком на него… Орлан уставился в потолок. Толстяк ему мстит? Или… Нет конечно, просто мстит за неорганизованную кассу, за то, что спалили его на экологии, да мало ли еще за что? Но на душе стало тоскливо и неуютно. Закрыл глаза и попытался уснуть, но Лева сопел на нижней кровати, разгоняя весь сон. Лишь когда пришли китайцы (где они бродили, он тоже не знал – каждый бродит вечерами по своим делам), все утихомирилось, и удалось уснуть.

***

13 февраля, среда

Вообще-то Шкварок не мог назвать себя мнительным, но что-то из вчерашних слов Левы возымело над ним нешуточный эффект: переодеваясь в раздевалке, прыгая на секции и опять переодеваясь, даже в столовой Орлан все смотрел на соседей-пацанов и мысленно сравнивал свое хозяйство и у других. Даже придя на тетрис не было ему покоя – он смотрел не на работу других ребят, а на их штаны, все пытаясь сравнить и пытая себя мыслью о размерах.

– Орлан, да что с тобой сегодня? Ты что фигуры не видишь? – нахмурился мистер Хански.

– Что? – совсем растерялся ученик – он не услышал даже, что его спросили. – Я ни о чем таком не думал…

– Влюбился что ли? Надеюсь, не в мальчика? – приподнял бровь учитель.

Присутствующие вместе с ним 5 ребят зло рассмеялись. Орлан вспотел и покрылся краской, что еще больше усугубило ситуацию.

– Точно! Вон как он на нас пялится – любовничка себе выбирает, но мы не такие! – обидно сказал один из пацанов.

И тут Шкварок понял: если он что-то быстро не сделает, то уже завтра вся спортивная школа будет знать, что он голубой. С ним перестанут здороваться, стоять рядом, сидеть в столовой, начнут относиться по-другому – сторониться, шпынять или того хуже – наоборот, начнут жалеть, а кто-то даже подкатывать… УЖАС! Орлан резко вскочил, и тут язык стал говорить отдельно от головы:

– У меня есть девочка, но другой мальчик сказал, что у нас ничего не выйдет, потому что у меня маленький стручок и я… я… – до него вдруг дошло, что он только что ляпнул, он затравленно оглянулся и выбежал прочь из класса в коридор.

Сердце билось как бешенное. Что он наделал? Какая еще девочка? У него ведь никого нет! И что о нем все подумали… Теперь все узнают… Тот мальчик, что смеялся с него только что, хорошо знаком с другими ребятами из секций мистера Хански, и теперь сплетни вокруг него будут нарастать как снежный ком. Во всем виноват Лева! Или все же он сам, так как принял слова толстяка близко к сердцу? И чего он вообще так разволновался? Воображение проворачивало только что произошедшее, добавляло красок и не отпускало железной хваткой. Сердце все билось и билось… Мальчишка не знал, куда деваться…

– Орлан, – раздался голос мистера Хански. – Ты где? Иди сюда!

Он судорожно вздохнул, но не вышел из-за своего спасительного угла. Ему было смертельно стыдно теперь перед учителем, который о нем заботился, а он превратил его урок в балаган. Послышались шаги. Через пару минут появился и сам мистер Хански.

– Знаешь, я уже не молод и припадаю слегка на левую ногу, – сказал учитель, – поэтому было бы лучше, чтобы ты меня слушался… Тебе правда кто-то так сказал?