Время делать ставки

Амалия мутно посмотрела сначала на меня, потом на распечатку, осмотрела бумагу, покрутила ее в руках, а потом медленно покачала головой:

— Н-нет. Такой что-то не видывала. Хотя вроде — наша. Только… уж больно навороченная. Если все распечатки на такой бумаге делать да такого качества, то наша контора через неделю в трубу вылетит. Некоторые ж по пяти распечаток за день берут, а ставят по сорок рублей — минималку, какая у нас разрешена.

— Значит, подобную бумагу вы видите первый раз?

— Ну да. А откуда она у вас?

— Птичка на хвосте принесла, — коротко ответила я. — Спасибо, Амалия Алексеевна. Всего наилучшего.

— Что, и прямо вот так уйдете?

— В смысле? — Я остановилась.

— Ну… так и не выпьете?

— Нет, спасибо. Да и вам, мне кажется, уже стоит приостановиться. Не говоря уже о вашем муже. То есть — бывшем муже.

С этим я оставила гостеприимную квартиру господ Широковых.

5

Амалия Карловна Шпеер, вторая из дуэта, подобранного боссом, жила в старой панельной шестиэтажке, одной из многих подобных, сгрудившихся вокруг небольшого зеленого парка, даже не парка, а маленькой зеленой зоны без подобия разбивки и даже лавочек. Конечно, «зеленой» эту зону можно было назвать с большой долей условности, а к тому времени, как я обнаружила нужный дом, данная территория вообще могла бы называться белой: пошел снег. Густой, пушистый, разлапистый, он быстро покрыл землю довольно внушительным слоем. Стало как-то уютнее, что ли. Несмотря на то что снег слепил глаза, я не сетовала на погоду.

Квартира Шпеер располагалась на первом этаже, и при желании я даже могла заглянуть в окна, затянутые не только пеленой падающего снега, но и надежными металлическими решетками, защищающими от несанкционированных проникновений.

Я прошла в подъезд и позвонила.

Надо сказать, что квартира Шпеер была оборудована двумя дверьми. Одна, наружная, металлическая, была открыта настежь. За ней была вторая, утлая, с облезлой зеленой краской и пластмассовой ручкой. Я подергала за ручку: вторая дверь была заперта.

Как и в случае предыдущего визита, я не сразу дождалась, пока мне открыли. Пришлось позвонить раз и другой. Я уже было отчаялась, как за дверью кто-то зашевелился.

Я позвонила еще раз.

Теперь за дверью не только зашевелились, причем куда более явственно, чем в прошлый раз, но и чихнули. Я склонила голову набок, прислушиваясь, и окликнула:

— Эй!

Чихнули вторично, и послышались пыхтение и слабая возня. Это не могло не вызвать у меня тревоги. Не могу сказать, что для того были объективные причины, но порой я больше склонна доверять своей интуиции, чем подыскивать логическое объяснение ситуации. Причем подобные ситуации случаются тем чаще, чем сложнее и напряженнее момент. Потому я не стала окликать никого вторично, а просто разбежалась и выбила дверь плечом. Я ожидала, что от моего наскока просто-напросто сломается замок — он был откровенно утл, — но то, что дверь и вовсе с треском и хрустом соскочит с петель, оказалось полной неожиданностью. Черт!.. Я потерла плечо и, проскользнув по упавшей двери, устремилась в прихожую, машинально прикрыв за собой внешнюю, металлическую, дверь.

В моей руке оказался пистолет. Ноздри чуть расширились и затрепетали, ловя воздух, в котором, как запах, могли угадываться флюиды возможной опасности.

Квартира оказалась маленькой, однокомнатной, и осмотр ее не занял много времени. Кухня была пуста, на столе разбросаны остатки недоеденной трапезы — кусок жареной курицы, картофельное пюре и несколько кружочков лимонов, посыпанных сахаром. Под столом же стояла банка пива. Она была пуста, но, судя по свежему запаху, выпита совсем недавно.

В комнате также никого не было. Но я же ясно слышала, что в квартире кто-то сопел и чихал! Причем едва ли он успел спрятаться так, чтобы я не заметила его сразу.

Остался один вариант: смежный санузел. Кто бы ни был этот чихун и сопелка, упорно не желавший свести со мной знакомство, но он может прятаться только там. В ванной.

Я шагнула к белой крашеной двери ванной комнаты и увидела в двери… несколько сквозных дыр. Ноги невольно откинули меня к стене, и тут раздался — стон.

Но он доносился не из ванной, как можно было подумать. Я повернулась. Стон повторился. Теперь уже не оставалось сомнений в том, что он доносился… из-под утлой деревянной двери, которую я вышибла нерасчетливым ударом. Я шагнула к ней и приподняла.

Под дверью лежал человек.

Я едва вновь не уронила дверь от неожиданности. Но, собравшись, рывком подняла дверную панель и прислонила к стене. Потом села на корточки возле неожиданно обнаруженного таким примечательным образом индивида и, взяв его за подбородок, повернула к себе лицом.

Лицо было в крови, на переносице косо сидела раздавленная оправа очков, на лбу переливался огромный кровоподтек, но — я почти тут же узнала этого человека. Узнала несмотря на то, что видела его до того всего лишь раз в жизни.

— Ну, здравствуйте, господин Бранн! — неприветливо произнесла я. — Опять вам не повезло. Но если ваше появление в конторе «Фаворит» объяснимо, то что вы делаете тут, в чужой квартире?

— А в-вы? — пробормотал он.