Время – деньги. Автобиография

Я получил от генерала около 800 фунтов для раздачи в виде задатков владельцам фургонов и прочего, но этой суммы не хватило, и я добавил к ней еще двести фунтов с лишком, и через две недели все 150 повозок и 250 лошадей выступили в лагерь. В объявлении было сказано, что в случае потери повозки или лошади стоимость ее будет возмещена согласно предварительной оценке. Однако владельцы, оправдываясь тем, что не знают генерала Брэддока и насколько можно полагаться на его обещание, непременно потребовали от меня письменного обязательства, каковое я им и выдал.

Пока я находился в лагере и однажды вечером ужинал с офицерами полковника Данбара, сей последний сообщил мне, что сильно озабочен положением своих унтер-офицеров, которые, по его словам, будучи в большинстве людьми небогатыми, не могли в этой стране, где все так дорого, запастись провиантом на весь предстоящий им долгий переход по диким местам, где и купить-то ничего невозможно. Я посочувствовал ему и решил попытаться как-нибудь облегчить их положение. Но ему я ничего не сказал о моем намерении, а на следующее утро написал письмо в комитет Ассамблеи, у которого были в распоряжении кое-какие общественные деньги, прося подумать о судьбе этих офицеров и предлагая послать им в подарок чего-нибудь съестного. Мой сын, имевший некоторый опыт лагерной жизни, составил мне список, который я и вложил в письмо. Комитет одобрил и так рьяно взялся за дело, что припасы, по указаниям моего сына, прибыли в лагерь одновременно с повозками. Всего было двадцать тюков, и в каждом содержалось:

6 ф. очищенного сахара;

6 ф. хорошего тростникового сахара;

1 ф. хорошего зеленого чая;

1 ф. черного чая;

1 ф. хорошего молотого кофе;

6 ф. шоколада;

1–2 центнера лучших белых сухарей;

1–2 ф. перца;

1 кварта лучшего винного уксуса;

1 круг глостерского сыра;

1 бочонок, содержащий 20 ф. хорошего масла;

2 дюжины бутылок старой мадеры;

2 галлона ямайского рома;

2 копченых окорока;

1 бут. сухой горчицы;

1–2 дюжины вяленых языков;

6 ф. риса;

6 ф. изюма.

Эти двадцать тюков, тщательно упакованные, были погружены на 20 лошадей, и каждый, вместе с лошадью, предназначался в подарок одному офицеру. Приняты они были с великой признательностью, мне прислали благодарственные письма командиры обоих полков. Генерал тоже остался очень доволен тем, как я добыл для него повозки, без слова возражения оплатил поданный мною счет на произведенные расходы и снова и снова благодарил меня и просил помогать и впредь, посылая провиант вслед его войскам. Я взялся и за это и не переставал помогать ему, пока мы не узнали о его поражении, тратя собственные деньги, свыше 1000 фунтов, на которые и послал ему счет. К счастью для меня, он получил этот счет за несколько дней до сражения и сразу же прислал мне приказ на казначейство на круглую сумму в 1000 фунтов, а остальное отложил до следующего счета. Я считаю, что с этой уплатой мне исключительно повезло, ибо остальных денег я так и не получил, но об этом ниже.

Думаю, что генерал Брэддок был храбрым человеком и в какой-нибудь европейской войне показал бы себя искусным военачальником. Но он был слишком уверен в себе, переоценивал доблесть регулярных частей и недооценивал американцев и индейцев. Джордж Гроган, наш проводник-индеец, сопровождал его в этом походе с сотней своих соплеменников, которые могли бы быть чрезвычайно полезны армии в качестве проводников, лазутчиков и т. п., если бы он обращался с ними по-доброму. Но он их обижал, пренебрегал ими, и постепенно все они его покинули.

Однажды в разговоре он изложил мне план своей операции. «Захватив форт Дюкен, – сказал он, – я проследую к Ниагаре, а захватив ее – к Фронтенаку, если продержится погода; а в этом я уверен, ведь Дюкен едва ли отнимет у меня больше трех или четырех дней, а после этого я не вижу ничего, что помешало бы мне следовать к Ниагаре». Я уже раньше думал о том, как растянется его колонна на марше по очень узкой дороге, которую предстояло для нее прорубить через лес и кустарник, и помнил, что читал о поражении 1500 французов, вторгшихся на земли ирокезов; поэтому у меня зародились кое-какие сомнения в успехе его экспедиции. Но я не осмелился их высказать, а только ответил: «Разумеется, сэр, если вы подойдете к Дюкену с этими прекрасными войсками, снабженными артиллерией, этот пункт, еще не полностью укрепленный и притом с не особенно сильным, по нашим сведениям, гарнизоном, вероятно, будет сопротивляться недолго. Единственная опасность, какая, думается мне, может задержать ваше продвижение, – это засады индейцев, они постоянно их устраивают и стали весьма искусны в этом деле; а войска ваши будут растянуты в тонкую нитку длиною около четырех миль и не защищены от нападений с флангов, так что нитка эта может оказаться разрезана на несколько кусков, и они не успеют подтянуться на подмогу друг другу».