Читаем Время динозавров. Новая история древних ящеров полностью

Когда первые динозавры вроде герреразавра и эораптора произошли от предков-динозавроморфов около 240–230 млн лет назад, отдельных континентов не было — ни Австралии, ни Азии, ни Северной Америки. Не существовало Атлантического океана, отделяющего Америку от Европы и Африки, и Тихого океана. Вместо этого была одна огромная, сплошная, непрерывная масса суши — геологи называют ее суперконтинентом. Его окружал глобальный океан. В те времена уроки географии были бы легкими: один суперконтинент под названием Пангея и один океан — Панталасса.

Динозавры появились в мире, который показался бы нам совершенно чуждым. Как в нем жилось?

Во-первых, подумаем о физической географии. Суперконтинент занимал целое полушарие триасовой Земли — от Северного полюса до Южного. Он походил на гигантскую букву C, с большим углублением в середине, где рукав Панталассы врезался в сушу. Вздыбившиеся горные хребты пересекались под странными углами там, где небольшие куски земной коры соединились, как кусочки пазла, и образовали гигантский континент. Пазл собирался долго и трудно. Сотни миллионов лет тепло в глубинах планеты толкало и тянуло множество мелких континентов, которые были домом для поколений животных задолго до динозавров, пока вся суша не превратилась в одно обширное царство.

А что с климатом? Самые первые динозавры жили в сауне, лучше не скажешь. В триасовом периоде Земля была намного теплее, чем сегодня. Отчасти из-за того, что в атмосфере было больше углекислого газа, а значит, парниковый эффект был сильнее, а суша и море излучали больше тепла. Но география Пангеи усугубляла положение. С одной стороны земного шара суша простиралась от полюса до полюса, а с другой находился открытый океан. Значит, течения беспрепятственно перемещались от экватора к полюсам, и нагретая у экватора вода прямым ходом несла тепло в полярные широты. Поэтому не было ледяных шапок. По сравнению с сегодняшним днем в Арктике и Антарктике был мягкий климат: летом температура была как в Лондоне или Сан-Франциско, а зимой опускалась лишь чуть-чуть ниже нуля. В таких условиях вполне могли жить ранние динозавры и другие существа, с которыми они делили Землю.

Если на полюсах было так тепло, то остальной мир, должно быть, и вовсе походил на теплицу. Но это не значит, что вся планета была пустыней. Из-за географии Пангеи все было куда сложнее. Поскольку центр суперконтинента приходился на экватор, половина суши всегда изнывала от летней жары, а другая половина в это время остывала. Из-за большой разницы температур между севером и югом возникали мощные воздушные потоки, проходящие через экватор. При смене сезонов они меняли направление. Это бывает и сегодня в некоторых частях мира, особенно в Индии и Юго-Восточной Азии. Так формируется муссонный климат, при котором сухой сезон чередуется с продолжительными ливнями и жуткими бурями. Вероятно, вы видели фотографии в газетах или хронику в вечерних новостях: затопленные дома, спасающиеся от бурных потоков люди, грязевые реки, сметающие целые деревни. Сегодня муссонный климат есть лишь в некоторых местах, в триасе же он был повсеместно, причем настолько суровым, что для его описания геологи изобрели гиперболический термин: мегамуссонный климат.

Вероятно, многих динозавров смывали наводнения или засыпали оползни. Но у мегамуссонного климата было и другое следствие. Он разделил Пангею на экологические зоны, характеризующиеся различным количеством осадков, различной силой муссонных ветров и различными температурами. Экваториальные области были очень жаркими и влажными — тропический ад, по сравнению с которым лето на современной Амазонке — просто поездка в резиденцию Санта-Клауса. Обширные пустыни простирались примерно до 30° широты по обе стороны от экватора — как Сахара, только на гораздо большей территории. Температура здесь, вероятно, круглый год превышала 35 °C, а муссонных ливней, поливавших другие области Пангеи, здесь не было, разве что жалкие дождики. Но муссоны оказали большое влияние на средние широты. Эти районы были прохладнее, намного более влажные, чем пустыни, и гораздо более пригодные для жизни. Герреразавр, эораптор и другие динозавры Исчигуаласто жили именно в таких условиях, в самой середине влажной средней полосы Южной Пангеи.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

12 недель в году
12 недель в году

Многие из нас четко знают, чего хотят. Это отражается в наших планах – как личных, так и планах компаний. Проблема чаще всего заключается не в планировании, а в исполнении запланированного. Для уменьшения разрыва между тем, что мы хотели бы делать, и тем, что мы делаем, авторы предлагают свою концепцию «года, состоящего из 12 недель».Люди и компании мыслят в рамках календарного года. Новый год – важная психологическая отметка, от которой мы привыкли отталкиваться, ставя себе новые цели. Но 12 месяцев – не самый эффективный горизонт планирования: нам кажется, что впереди много времени, и в результате мы откладываем действия на потом. Сохранить мотивацию и действовать решительнее можно, мысля в рамках 12-недельного цикла планирования. Эта система проверена спортсменами мирового уровня и многими компаниями. Она поможет тем, кто хочет быть эффективным во всем, что делает.На русском языке публикуется впервые.

Брайан Моран , Майкл Леннингтон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных
История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных

Эта книга, по словам самого автора, — «путешествие во времени от вавилонских "шестидесятников" до фракталов и размытой логики». Таких «от… и до…» в «Истории математики» много. От загадочных счетных палочек первобытных людей до первого «калькулятора» — абака. От древневавилонской системы счисления до первых практических карт. От древнегреческих астрономов до живописцев Средневековья. От иллюстрированных средневековых трактатов до «математического» сюрреализма двадцатого века…Но книга рассказывает не только об истории науки. Читатель узнает немало интересного о взлетах и падениях древних цивилизаций, о современной астрономии, об искусстве шифрования и уловках взломщиков кодов, о военной стратегии, навигации и, конечно же, о современном искусстве, непременно включающем в себя компьютерную графику и непостижимые фрактальные узоры.

Ричард Манкевич

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Математика / Научпоп / Образование и наука / Документальное