Время для наград

И они были там, где бывают те, кто умирает, и познали что-то, не относящееся к Земле. Вдвоем! Вместе! Не прерывая взгляда!

И вместе возвращались оттуда.

— Мы живы? — чужим, охрипшим голосом спросила Наталья.

— Пока нет! — с трудом ответил ей Антон.

Он оторвал голову от ковра, в который упирался лбом, и посмотрел на Наталью, лежавшую под ним. Глаза у нее были золотисто-карие, все еще потусторонние.

И как он раньше не рассмотрел, что глаза у нее зеленые с золотисто-карими крапинками вокруг зрачка. Когда она возбуждена или, как сейчас, еще не остыла от любви, они становятся золотисто-карими, а когда злится — зелеными! Красота!

— Я обещал, что первый раз будет в кровати, а мы до нее так и не добрались!

Он не мог двигаться, чувство было такое, как будто каждая мышца, каждая, даже самая маленькая, косточка растеклась и просто лежит сверху Натальи бесформенной кучей.

Удивительно, как он еще мог говорить!

— Ты обещал, что первый раз будет ночь в кровати. Надеюсь, к утру мы до нее доберемся!

— Мы доберемся до нее прямо сейчас, как только я смогу шевелиться.

— Если ты сейчас не начнешь шевелиться, я стану камбалой.

— Тебе тяжело?

— Мне весело!

— Что тебя так развеселило? — Он уже немного приходил в себя.

— Ринков, ты такой важный, такой спецназовец, орел! А не можешь встать с девушки!

— Девушка, вы ошибаетесь!

Он встал, взял Наталью на руки и перенес на кровать, выдернув из-под нее покрывало вместе с одеялом, запрыгнул к ней и укрыл их обоих, обнял и прижал ее к себе.

— Я мечтал об этом с того момента, как мы столкнулись в тамбуре вагона, думал, как это будет. Но я и предположить не мог, что может быть так, как у нас получилось!

Наталья лежала на боку, прижимаясь к Антону — голова у него на плече, рука на груди.

— Так, как у нас получилось, могло получиться только у нас. Я тоже не знала, что так бывает, даже и не предполагала. И не знала, что можно испытывать такое при поцелуе. Странно, правда? Я всегда твердо знала, что описание в литературе умопомрачительных поцелуев — чрезмерная фантазия писателей.

— Надо освежить память! — Он перевернул ее и лег сверху. — Как мы там целуемся?

И приступил к «освежению памяти», начиная с макушки, постепенно спускаясь: лоб, нос, веки, губы, подбородок… Достигнув груди, поднял голову и прокомментировал:

— Этот вид поцелуев мы еще не освоили! Они целовали друг друга, гладили, изучали, что-то шептали, а потом заспешили, как будто могли опоздать.

И опять повторилось все! И маленькая смерть! Вдвоем. И возвращение оттуда! Вдвоем. И так это было пронзительно и остро, что невозможно перенести!

Наталья тихо плакала, слезы просто текли сами, без ее участия, от всего того, что ее переполняло: незнакомых чувств, эмоций, ощущений от красоты момента, которое они переживали и до, и во время, и сейчас — после.

Они лежали на боку, лицом друг к другу, Антон прижимал ее к себе, чувствовал ее всю, успокаивающе гладил сильными руками. Он понимал и принимал ее тихие слезы и чувствовал, что ее переполняет, — по-другому, по мужски, но чувствовал, и тихонько покачивал, как убаюкивал.

— Ну, тихо, девочка, все, все! — успокаивал он ее и целовал мокрые щеки.

— Это так, так… — пыталась пояснить Ната то, что просто невозможно объяснить.

— Я знаю, знаю!

Он гладил ее, целовал, укачивал, помогая отпустить высоту переживаемого момента, отпуская ее и сам.

Ната постепенно успокоилась и заснула. Антон держал ее в объятиях, и так ему было спокойно, умиротворенно, так это было правильно! И телами они совпадали, укладываясь идеально в объятиях.

«Где же тебя носило всю мою жизнь, девочка? Почему ты раньше не нашлась? Сколько лет прожил не заполненных жизнью! Ладно, Ринков, ты же знаешь — всему свое время!»

Он обнимал ее, спящую, и такой покой спустился на него, что опять, в который раз за вечер, защемило сердце.

У него зазвонил телефон, вернее, запел гимн.

Антон посмотрел на часы, оказалось всего полдвенадцатого. Он удивился — ему казалось, прошли часы, и обрадовался: вся ночь впереди!

Аккуратно, чтобы не разбудить Наталью, выбрался из постели. Взял телефон, посмотрел определитель — звонил Мишка.

— Привет, командир, — бодрым голосом поздоровался Дуб. — Помощь квалифицированного специалиста не нужна?!

Антон посмотрел на спящую Наталью.

Она свернулась калачиком, отставив в сторону одну ногу, одеяло прикрывало только часть попки и грудь. Такая хорошенькая! После любви и слез лицо стало по-детски припухшим и спокойным.

Антон принял мгновенное решение:

— Нужна. Давай, Дуб, приезжай. Некогда мне этим контрактом заниматься. Совсем!

— Влюбился, женился? Или совсем дела хреновые?

— Первое.

Теперь помолчал Мишка. Антона он знал очень хорошо и по его интонации понял, что тот не шутит, и не на шутку обалдел — как такое могло случиться? Вот так с ходу и влюбился?!

— Вот не слушаешь ты советов боевого товарища! Я же предупреждал — не влюбись! — И уже другим голосом спросил: — Когда я тебе нужен?