Время для жизни (СИ)

— Вот, послушай! – мелькнула у него мысль, и появилось недоумение – «Почему я об этом совсем забыл? Ведь это же… да большинство мужиков же об этом тоже – мечтали! Порнуха там… то – сё!» - А вот у тебя же… как у балерины, должна быть хорошая растяжка? Ну там… шпагат… продольный, поперечный? Ножку там… за голову закинуть?

Девушка удивилась, отобрала у него папиросу и сделала несколько затяжек:

- Ну… вообще-то – да! Только… это же не так просто – раз! И шпагат! Или раз – и ножка за головой! Мышцы же и связки разогреть надо! Не так сразу!

- А давай… попробуем? Ну – пусть это будет и не полный… не чистый шпагат!

Они попробовали. Ощущения были… очень необычные! Это было – классно! Только вот Косов видел, что девчонка – не в восторге!

- Тебе не нравится? – нависая над ней на вытянутых руках, спросил Иван.

Маша держала руками свои широко раскинутые красивые ножки.

«Ну – почти чистый шпагат!».

- Ну… как сказать… во-первых… очень глубоко… даже – больно! Во-вторых… мне приходится контролировать себя… и ноги держать… и вообще… я так долго не смогу! И – точно не кончу!

«Облом-с!».

- Ладно… извини… просто хотелось попробовать! – Косов убрал ее руки с ног, и потянул красивые ножки вниз, просто приобнял ее за попу.

Она, похоже решив, что он разочарован, предложила:

- Ну… давай чуть позже еще попробуем?

И они попробовали, когда она стояла, уперевшись спиной в стену, а он, придерживая, одной рукой ее ножку, закинутую почти вертикально…

«Ах… как! Попробовал! И так… здорово!».

В процессе они целовались взасос. А когда он начинал целовать ее длинную шею, Машка начинала всхлипывать и стонать…

- У-ф-ф… вот теперь – другое дело! – снова лежала она на нем, - Теперь и мне… очень понравилось!

Они делали это – и снова, и снова, и снова. Ласкать его ртом она, как правильно подумал Косов, толком и не умела, но – была ласкова, послушна. А потому Косов выдавал рекорды выносливости.

Решили, что пора уняться, когда уже за окном было совсем светло, и птички уже вовсю чирикали-щебетали. В комнате был еще полумрак. От окна веяло утренней свежестью.

«Ага! Окно пришлось открыть. А то – такая духота в комнате образовалась! А уж про запах… мы-то здесь и не чувствуем. А если кто зайдет в комнату – сразу будет понятно, чем тут занимались всю ночь!».

В крайний раз, когда Ивану пришлось закрывать ее рот губами, чтобы не беспокоить соседей криками и воем, на кровати завозилась Танька. Простынь под ними была сбита в комок, мокрая от пота. Подушка…

«А где, кстати, подушка? Ага… под кроватью! Да и пусть!».

- Ты как, хорошая моя?

Ответом ему стал стон…

- Вань?

- Что?

- А правда… Танька сама рассказывала… ну… что она в первый раз тебя… ну – искусала… там прямо! Вот прямо за него?

Он засмеялся, Маша тоже…

- Ну как сказать – покусала? Просто делать это она не умеет, а – старалась. Вот… погрызла немного!

Девчонка хмыкнула:

- Не умеет… А я же – тоже не умею, да?

- Ну… ты более ласкова…

- А-а-а… научи меня, а? Как правильно…

Косов вздохнул:

- Да не получится, милая… Мне уезжать скоро!

- Да-а-а? А куда?

Он объяснил. Было видно, что Машка явно расстроилась, губки поджала…

- Тогда… давай еще разок, а?

«Ну что ты будешь делать?!».

Они сидели, уже пили чай, когда на кровати завозилась Танька, потом рывком села, застонала. Обвела мутным взглядом комнату, сфокусировалась на них. Хрипло спросила:

- А вы что… еще не ложились, что ли?

Иван засмеялся, Маша промолчала, позевывая, прикрываясь ладошкой.

- Так… я в туалет!

Проходя мимо, Танька остановилась, посмотрела на Ивана:

- Ты что? Ее всю ночь драл? – перевела взгляд на подругу, вперила в ту указательный пальчик - Ну, Машенька! Ты мне будешь должна! Очень сильно должна! И да… налейте мне чая покрепче… я сейчас приду!

Уходил он так же, как и пришел – через окно.

Солнечное утро на полигоне. Косов уже прошел стрелковую галерею пару раз – показ должен быть на уровне, без огрехов! Потом присел на заросшую травой обваловку стрельбища, покурил, стараясь успокоится и не допускать волнения.

Лазарев, судя по виду и поведению, тоже был не на шутку взволнован. То расхаживал по галерее, то бросался поправлять мишени и гонги. Потом, посмотрев на часы, вздохнул, махнул рукой:

- Время! Пойду встречать высоких гостей!

- А что – много их будет, и насколько высокими будут эти гости? – поинтересовался Косов.

Лазарев засмеялся:

- Да это я так… Гости – не особо высокие. Но и не низкие… Несколько человек, из тех, кто заинтересовался – от «эркэкэа», сколько-то – от «энкавэдэ». Может еще от «гэпэу» кто-то будет – но это не точно…

Косов знал, что ГПУ уже несколько лет назад переименовано, но в разговоре многие еще называли «госужас» по-старому.

«А вот их тут видеть бы… не хотелось. Так-то – вроде и ничего мне не предъявишь. Не думаю, что «контора» так уж всесильна и всезнающа! Но… лишний раз привлекать внимание – тоже не «айс»!».

Но было уже поздно – думать нужно головой, на не… «тухесом».

«М-да… ну что скажешь – мудак безголовый! Что уж тут поделаешь…».