Время для жизни (СИ)

Шагалось легко. Утром, солнышко, воздух свежий – лепота!

За плечами Иван нес вещмешок, который ему еще Савоська «подогнал». В мешке лежал котомка с продуктами, собранными Петровной. Изрядная часть каравая хлеба, все те же варенные яйца, шматок сала в тряпице, пара луковиц, да бутылка с молоком, чье горлышко Иван заткнул подстроганной по размеру палочкой. Вполне хватит нормально пообедать!

Еще в вещмешке лежала финка в новых ножнах. Сбрую Иван брать не стал – к чему лишние вопросы. А нож – так у каждого нормального мужика при себе нож имеется, такой, не такой или вообще – перочинный, но ножик хоть какой должен быть! Ножны и сбруя у Ивана получились неказистые, но вполне – рабочие. Примерил по ноге, походил, даже – попрыгал. Не болтается, не давит. А что – непривычно, так – со временем привыкнет.

Сначала взяв привычный ему темп, Иван заметил, что мужики сразу стали отставать. Мало того, что – возраст, да еще один из них, тот, что не погнушался поздороваться – сильно хромал. Пришлось остановиться, дождаться их, а потом – приноравливаться к их неспешной ходьбе.

Идти тут – километра три, как не больше. Постепенно, слово за слово, все-таки разговорился этот, хромой мужик. Второй, нелюдимый который, шел впереди них метрах в пяти, и в разговоре участия не принимал.

Отвечая на вопросы, Иван рассказал о себе, что, мол, приезжий, здесь – меньше месяца. Детдомовский, чуть больше двух лет работал на Севере. Что – решил все-таки учится, вот – приехал в Никольск, к знакомому дядьки. Тот и сосватал его на эту работу.

- Так что ж… если учиться надумал, зачем на работу устроился?

- Так за два года-то, все, что в школе учил – уже подзабылось! Куда я сейчас поступлю? В ФЗУ, разве что. Ни в техникум какой, ни в училище… Вот и решил, поработаю зиму, учебники возьму, вспомню что, а на следующий год – уже поступать решу. Правда, еще не определился – куда.

Так, за разговорами, не торопясь, они дошли до клуба. На лавке у входа, сели, покурили. А тут и Тимофеич на полуторке подъехал.

- Ну что? Смотрели уже? Что тут к чему? – сразу с места и в карьер.

- Так… когда бы мы успели-то? Только ж дошли! Вот – и цигарку еще не скурили! – возмутился «нелюдимый».

«О как! Он говорить умеет! Первые слова, что от него услышал!» - Иван был удивлен.

- Что-то долго ходите… Ладно! Где тут директор этот! – Тимофеич по-хозяйски зашел в здание, - Илья Николаевич! Директор! Илья Николаевич! Вы где тут?!

И чуть слышно добавил:

- Ну и где этот блаженный?

«Почему блаженный? Что-то я уже боюсь – этого директора!».

К удивлению Ивана, никаким блаженным появившийся в вестибюле здания молодой мужчина не выглядел.

«Ну да… как на вид – то на директора клуба… да на любого директора! Этот человек не тянет».

На вид, этому парню было лет двадцать пять – двадцать семь. Одет – по-простецки: штаны, туфли неказистые, простая сорочка с подвернутыми рукавами. Буйная шевелюра темно-русых волос, худощавый. Можно сказать даже – худой. И рост – повыше Ивана. Сутуловатый какой-то, нескладный. И еще – очки, с какими-то дико толстыми стеклами.

«Так он же – слепой фактически! Ну да… как и кто его сюда определил? Теперь понятно, почему – блаженный!».

И вид у этого… директора был довольно растерянный.

- Ну что, Илья Николаевич! Осмотрелись? Как Вам здание? Работы много? – Тимофеич явно решил победить это «недоразумение» напором.

Директор постоял, задумавшись, слегка покачиваясь с пятки на носок, потом почесал затылок, снял и протер очки. Вид без очков у него был донельзя потерянный!

«Как есть – блаженный!».

- Видите ли… Василий Тимофеевич! Я… как бы это сказать… я – не строитель! Я – музыкант, и еще – организатор культурной деятельности, если так можно выразиться! Мне сказали при назначении, что я буду работать в клубе. А вот клуба – я не вижу. Помещения – да, имеются. Но – абсолютно не приспособленные. Я бы даже сказал – в полуразрушенном виде! И где тот клуб, который я должен возглавить?

«А что – он прав! Не такой уж он и блаженный, выходит».

- Ну ладно… ладно. Все будет, все отремонтируем, все наладим… Согласно смете и планам. Вы планы смотрели, Илья Николаевич?

- Смотрел. Но мало, что понял.

- Г-х-м… давайте снова пройдемся, посмотрим. Иван! Бери листок и карандаш, пойдешь с нами. Делай сразу заметки – где, что и сколько!

«Вот же… я если бы я не взял карандаш и тетрадку. Ну так – вдруг что записать придется. На чем бы я сейчас писал? Похоже ничего и никогда не меняется – делай то-то и то-то, а чем делать, на чем делать, начальство не волнует! Не может делать – ты и виноват!».

Втроем они пролазили от крыши по всем помещениям, вплоть до осмотра кирпичного фундамента. Первым шел Тимофеевич, потом – Илья, ну а Иван – за ними. Где говорили писать, он писал, где говорили что-то начертить, он чертил. На каком-то этапе, Тимофеич, в очередной раз не добился требуемого ответа от Ильи, перевел взгляд на Ивана, а тот – возьми ему и ответь! С этого момента, расстановка сил и средств – поменялась. Впереди, по-прежнему шел Тимофеич, за ним – уже Иван, а сзади плелся Илья.