Время дождей

На мгновение стали необычно ясно видны лица людей в машине. Тот, что сидел за рулем, спустился вниз, чтобы во время столкновения избежать удара рулевой колонки. Только глаза и лоб мелькнули в стекле. Его спутника не было видно совсем, и лишь Шкляр смотрел на дорогу невидящим равнодушным взглядом.

— Я Явор-три, вас вижу! — донесла рация.

За несколько метров до точки, где машины должны были встретиться, обе боковые дверцы «Москвича» приоткрылись. Все, что разыгрывалось на шоссе, было актом полнейшего безумия, на переднем сиденье никого не было. Внезапно, в последнюю долю секунды, над рулем появились руки Шкляра. «Москвич» вильнул в сторону у самого крыла милицейской машины, не удержался, влетел в кювет.

Когда Гонта вместе с водителем подбежали к машине, из нее на четвереньках выползал совершенно пьяный пухлый человек.

Рядом взвизгнули тормоза.

— Требуется помощь? — спросил автоинспектор «Явор-три».

Серьезных повреждений ни у кого не было: пьяных судьба бережет. Пока «Явор-три» с сержантом занимались автомобилистами, Гонта помог художнику выбраться из кювета.

— Плечо немножко… — сказал Шкляр.

— Переходите в нашу машину. Лотерейный билет с вами?

— Он фальшивый, я его сжег, — скрывать не имело смысла. — Покупатели знают, вот и хватили с горя…

Гонта посмотрел на часы, времени оставалось в обрез.

— Может, успеем!…

— А вдруг я не узнаю его? — спросила Бржзовска. Едва художник оказался в безопасности, она утратила ко всему интерес и лишь мельком взглянула на Шкляра, когда тот сел рядом. Впереди ждало Клайчево. — Ведь почти тридцать лет прошло…

6

И вот Ненюкову поступили по рации первые сообщения: человек, вступивший в переговоры с Кремером, взят под наблюдение. Из бухгалтерии гостиницы, откуда он звонил писателю, человек почти бегом направился в кафе под красным металлическим петухом, где за столиком его ждал «сам». Голландское полотно и другое, что требовал Кремер в обмен на «Апостола Петра», ожидавший за столиком должен был лично в портфеле доставить на автостанцию. Спрут и его сообщники спешили.

Некоторое время рация молчала.

Ненюков не отходил от окна. Держался он привычно спокойно, ничто не ускользало от его взгляда.

— Внимание! — услышал Ненюков внезапно. — Зафиксировано посещение объектом заброшенного строения на Мукачевской улице… По выходе из дома Спрут имел при себе сверток!…

Теперь стал известен и тайник. Службы, обеспечивавшие операцию «Невод для Спрута», работали со все возрастающим напряжением.

Неожиданно заработал телетайп.

«Клайчево РОВД подполковнику Ненюкову…»

Как будто невидимая рука дотянулась до каретки, и помещение разом наполнилось трезвым заводским стуком. Ненюков не вздрогнул, не подбежал к аппарату. Гонта не мог находиться на другом конце телеграфного провода, но, если бы это все-таки был он, приостановить операцию Ненюков уже не мог.

…Обратилась к дежурному по областному управлению внутренних дел в Ужгороде и пояснила что лотерейный билет был найден ею в парке клайчевского замка…

«Ага, Вероника!» — подумал Ненюков.

Как он и предполагал, фальшивый билет Веронике подбросили, потом о нем чудесным образом стало известно двум весьма сомнительным личностям — Пухлому и его другу, Вероника противилась сделке, вывесила в парке объявление, которое читал Гонта, однако…

Механическая рука продолжала выстреливать текст, стремительно подбрасывая четкие строчки:

…После отъезда Шкляра неизвестное лицо предупредило по телефону о том что лотерейный билет подделан…

В этом месте аппарат неожиданно запнулся, и продолжение последовало сочным латинским шрифтом, видимо, телетайпист в Ужгороде от волнения нажал не тот клавиш:

…Primite meri rocicka…

— Сообщите, что силы брошены на поиск Шкляра, — сказал Ненюков, — в операции «Невод» участвует минимум инспекторского состава…

Он ни на минуту не позволял себе отвести взгляда от автостанции. Пассажиры там все прибывали, но посадка пока не началась: шофер «Икаруса» был вызван к инспектору ГАИ.

Связистка продолжала радиопоиски Гонты.

— Перед самым Клайчевом впадина, — в который раз принимался объяснять Молнар, — оттуда разговаривать бесполезно, ничего не слышно…

Ненюков кивнул.

В эту минуту у автостанции появились работники выставки: Позднова, Мацура, Пашков…

В дымке неестественного, пронизанного светом «юпитеров» сиреневого воздуха, по главной аллее парка двинулась странная в этот весенний день процессия. Мерно качали головами запряженные в одинаковые серые фурманки низкорослые кони. Перекликались с козел солдаты. Проводники сдерживали вырывавшихся из металлических ошейников — парфорсов сторожевых собак.

Так было.