Время драконов

Михнев судорожно начал искать выход их создавшейся ситуации. Конечно, он мог убежать. Пользуясь своим преимуществом в быстроте реакции, он уже дважды ускользал от захвата и легко оставил бы новую разновидность монстров "с носом". Но опять в нем вспыхнуло чувство ответственности за судьбы остальных членов экспедиции. Ну не мог он их бросить, да и, к тому же, очень хотелось размазать новую пакость по стенке.

Решение всплыло в голове, как кусочек шоколада в бокале шампанского, в сопровождении "пузырьков" злости. Ментальный удар - вот что сейчас может спасти положение.

Продолжая уклоняться от непрерывных попыток "кома" захватить или пронзить его острыми щупальцами, Виктор сконцентрировался и, словно бросаясь в холодную воду, вызвал в себе ощущение полета. Сработало. В нем снова будто жило и чувствовало все окружающее, в том числе и "живой холм", от которого исходили сильнейшие эманации голода и страстного желания поглотить всех и вся.

Не выйдет! На этот ментальный ориентир Михнев и направил нарастающий поток своей "пузырящейся" злости, быстро перерастающей в нечеловеческую ненависть. Удар получился славный. Сознание монстра схлопнулось, потом попыталось раскрыться, но Виктор, без передышки, гвозданул его обострившимся яростно-радостным чувством близкой победы, а затем буквально разорвал на мелкие клочки, которые тут же спалил в жгучем пламени своего бешенства.

Какие энергии и биополя переплелись в эти короткие мгновения в тесном плацкартном вагоне в безмолвном поединке, Михнев не знал.

Внешне же все выглядело так, словно ком агрессивной протоплазмы сплющился, а затем лопнул и разбрызгался по стенкам мутной жижей. Сразу же после этого начали приходить в чувство оставшиеся в живых охранники и остальные участники экспедиции.

Виктор попытался расслабиться, чтобы быстрее пережить неприятные последствия "боевого режима". Однако тот почему-то не спешил отключаться, а в следующее мгновение все тело пронзило ощущение смертельной опасности, идущей откуда-то сзади. Михнев резко развернулся, успев левой рукой выхватить новую обойму из внутреннего кармана.

Интуиция снова не подвела его. Из прохода надвигался новый противник.

Прямо на него "летел" "зубастик", в жуткой морде которого еще угадывались черты президента "Евростандарта". Впрочем, сейчас Шота Соломонович больше походил на себя двухдневной давности - крупного, злого и решительного, чем на того маленького угнетенного и раздавленного ужасом переживаемой трагедии человека, каковым выглядел всего несколько часов тому назад, дремля на сидении туристического автобуса. Однако и это сходство утрачивалось прямо на глазах.

Михнев понял, что не сможет увернуться и не успеет перезарядить пистолет.

На его счастье тело сработало само, без участия разума. Он автоматически ухватился двумя руками за металлические поручни по бокам тесного прохода, резко приподнялся, качнулся назад и со всей силы выбросил навстречу твари сомкнутые ноги.

Удар получился сильнейший. Будь на месте монстра обычный человек, такой выпад берсерка пробил и промял бы его до позвоночника. Но против Михнева оказалась крепкая и довольно тяжелая "зверюга". Впрочем, и ей пришлось не сладко. "Зубастика" откинуло назад метров на пять. По дороге он сильно стукнулся о перегородку, от чего та треснула, и притих.

Время выиграно. Теперь Виктор не торопясь зарядил "Берету". Но он все же недооценил живучести монстра. Когда патрон вошел в ствол, тварь неожиданно ожила, и с душераздирающим воем бросилась в окно. Раздался звон бьющегося стекла. Михнев от неожиданности замер, а бывший глава холдинга уже был за пределом досягаемости.

Оправившись от изумления, Виктор подскочил к разбитому окну и выглянул наружу. В ночной темноте практически ничего не было видно даже с его обостренным зрением. Учитывая скорость, с которой мчался поезд, можно было предположить, что монстр остался далеко позади.

Михнев, чувствуя начинающийся "отходняк", убрал оружие и торопливо заткнул образовавшуюся дыру МПС-овским матрасом. И сделал это вовремя, а то холодный встречный ветер уже успел выстудить и без того не очень хорошо отапливаемый вагон. Нужно было опять заняться своими подопечными.

Участники экспедиции смотрели на него изо всех плацкартных боксов. Смотрели все с тем же страхом и с той же надеждой. Он не подвел их и на этот раз, когда неведомый противник применил против него его же оружие, так удачно сработавшее на шоссе.

Виктор вспомнил, что на этот раз не чувствовал никакой поддержки со стороны, в отличие от атаки на спецподразделение. Более того, ему показалось, что сила, помогавшая ему на шоссе, была сродни той, которую буквально излучал "живой ком".

Да, это были звенья одной цепи, и ночью на автодороге ему помогало то, что пыталось погубить сейчас в вагоне. Впрочем, пыталось ли? Ведь холм биоплазмы напал на него только после того, как он всадил в него всю обойму своей "Береты", а до этого "занимался" другими членами команды, не обращая на него никакого внимания.