Время ереси (СИ)

Потому что это – то самое мгновение, когда Нелот представляет, что он может сделать, обладая убийцей Пожирателя миров и Первого Драконорожденного, связанным договором с Хермеусом Морой. Нелот взвешивает ценность всесуществования Нирна против ценности неведомых знаний, которые он сможет получить, согласившись на сделку. Результат заставляет его поразиться, зачем он вообще пытался сравнивать эти вещи.

Ведь это даже не ставится под вопрос.

Тель Митрин безжалостно вырван из хватки тугих колец Аури-Эля – нашедшая пристанище на промерзшем пепельном острове живая башня является всего лишь отголоском пережитой и ушедшей в небытие прошлого эпохи. Эпохи великих магов и великих воинов, искусных шпионов и изощренных предателей, безумных ученых и гениальных безумцев. Эпохи легендарного Ресдайна или Морровинда, темной и кровавой, погребенной под ржавым песком, просыпавшимся из клепсидры бога Времени и потерявшим свой золотой блеск.

Только Тель Митрин может вместить в себя Героя, Чудовище и Волшебника, поскольку с несомненным безумием Тельванни могло сравниться только совершенное безумие двемеров.

Внутри грибной башни витает стойкий аромат трамового чая с острыми пряностями, и этот аромат смешивается с теплым запахом самой башни – живым и самую малость отдающим природной сладостью. Башня ластится к своему хозяину, но не остаётся равнодушна и к гостю: маленький лесной эльф, заходя в Тель Митрин, никогда не забывает невзначай погладить ладонью твёрдую, кажущуюся сухой стенку живой башни, всегда бережно переступает через переплетения корней под ногами, и ведет себя с Тель Митрином более уважительно, нежели с его владельцем.

Хозяин и гость непохожи, как только могут быть непохожи два пласта времени, столкнувшиеся друг с другом, пришедшие с разных земель в чуждый им обоим край. Тельваннийский Советник высокомерен и язвителен, гость спокоен и мягок; Нелот никогда не позволяет себе выглядеть неподобающим образом, в то время как поджарый лесной эльф всегда приходит в пыльной дорожной одежде и только удобства ради собирает растрепанные темные волосы в хвост по обычаям своего народа; Волшебник привык к тонкой манипуляции магическими потоками, струящимися за грань и из-за грани сущности Мундуса, Герой же предпочитает искусной вязи пророчеств и предопределенности лишь предопределенность спущенной тетивы.

И только драконьи души в его груди превращают валенвудского охотника в Чудовище, которого должно страшиться всему Нирну.

Длинные сильные пальцы Довакина сжимают деревянную кружку с такой силой, что глиняная бы уже, пожалуй, дала трещину. Взгляд его устремлен мимо зачарователя, но Нелот угадывает в нём отчаяние.

Довакин не знает, что делать с силой, которая разъедает его изнутри. Не осталось достойных врагов для него во всей провинции севера, и пророчество не позволяет ему уйти, не позволяет выпустить на волю собранные души, потому что сделал Довакин именно то, что от него требовалось. Нелот в затруднении проводит ладонью по выбритому затылку: сложно обмануть Древний Свиток, но ещё сложнее обмануть Колесо.

- Я думал вначале, это случилось после того, как я поглотил души Мираака, - говорит босмер негромко и хрипловато. Качает головой, заставляя кончик собранного хвоста мотнуться из стороны в сторону. – Теперь я всё чаще думаю, что всё началось куда раньше. На просторах Совнгарда, где я сразил Алдуина. Я не поглотил его душу – но мне кажется, что-то изменилось во мне. Что-то изменилось в мире, и что-то изменилось во мне. Знаешь, Нелот… все эти пророчества о Драконорожденном… я думал, что я стану не нужен после смерти Алдуина. Но я не чувствую себя ненужным. Я просто не могу понять, для чего я нужен сейчас.

- Переплетения ткани предсказаний слишком сложны, чтобы их мог понять неграмотный дикарь, едва научившийся натягивать тетиву на деревяшку, - сварливо отзывается Нелот. – Со всем должным уважением, О Великий Герой, я, маг из Совета Дома Тельванни, потратил сотни лет, чтобы изучить мастерство волшебства, и я по-прежнему далёк от понимания сути вселенной и банального управления Аурбисом!

- Я не… – возражает Довакин, но затихает почти сразу. Нелот довольно глядит на него, понимающе щурясь: подловил. Драконы жадны до власти и могущества. Скайрим дал Герою и то, и другое; нет силы на севере, способной остановить Исмира, и во всём Тамриэле нет такой силы. Наступит день, когда Довакин взойдёт на предназначенный ему престол; не эту ли судьбу уготовили ему Свитки?

- Я грамотный, - Довакин наконец находит, что сказать: недаром обучался в Коллегии Винтерхолда, хоть и забрел туда наверняка по ошибке. И почти что возмущенно смотрит на Нелота, на что зачарователь только снисходительно машет рукой. – Нелот, я не знаю никого, кто мог бы объяснить мне, что происходит; я был на Высоком Хротгаре и не получил ответа от Мастеров Голоса. Я поднялся на Глотку Мира, но Партурнакс покинул ее. Я звал Одавинга, но тот говорил загадками на драконьем языке, и я… ну, я просто ничего не понял.