Время гарпий

Религия была для них нечто вроде амулета, защищавшего их от непостижимости бытия, от необходимости самим проявить какую-то душевную работу, собственное выстраданное мнение. Она вовсе не являлась даже средством спасения собственной души, для многих религия была подачкой для души, лишенной и малой возможности проявиться и реализоваться в жизни более органично.

Ей категорически не хотелось бывать на подобных «светских мероприятиях», но компания «Audi» в рамках значительных скидок и негласного договора о скрытой рекламе поставила первым условие, что она будет появляться на своем автомобиле без шофера в учебных и научных центрах столицы в качестве «иконы стиля». В качестве такой «иконы» ей пришлось более часа любоваться, как сконфуженные профессора-физики неловко крестятся на православные иконы, даже не понимая, к кому и с чем обращаются.

Практически у всех собравшихся в висках неслышно стучала мысль о неуместности всего происходящего, о том, чтобы их «скорее оставили в покое». И она видела, как ледяной покой, о котором они просят, тихонько сковывал их души. Вряд ли собравшиеся понимали, насколько были опасны подобные «массовые мероприятия» как бы исключительно в заботе о «нравственности подрастающего поколения». Всетаки к религии каждый должен был прийти сам, без сектанства и уж точно во вне рабочее время. Достаточно было капли пафосной лжи, общего желания «чтоб нас оставили в покое» — и души навсегда отстранялись от самого их обладателя, тенью падая к ногам в качестве легкой добычи гарпий.

Она смотрела на неглупых мужчин, решивших «не заморачиваться», понимая, что никто из них не отдает себе отчета, почему в расхожем жаргоне вдруг появился этот глагол от старинных понятий «морок», «мрак». Слово появилось, оно пытается донести им скрытый смысл, старается предупредить и оградить от непоправимого, но… они стоял с глупыми улыбками на новой, совершенно неуместной здесь кафедре, и никто не шагнет вперед, чтобы выразить недовольство устроенным им издевательским балаганом.

Ощущая полное бессилие, женщина за рулем щегольского автомобиля на секунду опустила свое прекрасное лицо на руль. Подняв голову резким движением, она с опаской глянула в зеркало заднего вида. Сложно было не почувствовать явное присутствие Холодца, побывав на таком «мероприятии». Ей весь день слышался его издевательский смешок. Как же ей хотелось рвануть с места, подальше от этого безликого фасада университета и стеклянного параллелепипеда кинотеатра «Мечта». Но, вдобавок к джипу, попытавшемуся маневрировать между полосами слева, справа ее машину зажал автобус, больше похожий на освещенный аквариум, полный сонных усталых рыб.

Она привыкла к тому, что каждый год после гололеда ноября город останавливал в пробках перед Новым годом и стоял до самой весны, когда на дорожном полотне появлялись глубокие ямы. Наступившая зима не была самой «пробковой» в истории наблюдений, хотя средней загруженности дорог в утренний час пик, с 9 до 10 утра, неизменно выставлялись 6 баллов. Она помнила, как года три назад вся Москва стояла на 10 баллов, а по радио объявляли, что столичные пробки можно растянуть в машинном исчислении на 700–900 км, составив протяжённость трассы от Москвы до Киева.

По вечерам, до 8 часов вечера, пробок было ещё больше. Средний балл вечернего часа пик в начале зимы составлял 7,5 баллов. Поэтому она предпочитала ездить с водителем, чтобы при необходимости иметь возможность бросить с ним машину, а самой добраться до места на перекладных. Она все время спешила, да и не призналась бы себе самой, что одна в пустом салоне чувствует себя не в своей тарелке. Благо, что ее публичная профессия предполагала не просто поток, а непрерывный конвейер встреч, интервью и фотосессий, когда она ни на минуту не оставалась одна.

С крайним раздражением она подсчитала, что за рулем своей красной Audi Q7, массовая продажа которой должна была начаться лишь через два месяца, она лишь за эту зиму потеряла в пробках почти семь суток жизни.

Заметив, что из прижатых на соседних полосах автомобилей на нее начали обращать внимание, она достала из фирменного футляра большие солнцезащитные очки от Christian Dior, украшенные стразами и золотой нитью. При широкой известности и публичной профессии, она не могла позволить себе выглядеть кое-как и ездить неизвестно на чем. Окружающие ее вещи должны были подчеркивать ее общественный статус, а машина являлась существенной частью ее имиджа.