Время гарпий

— Это с прокисшим огурцом и кетчупом? Фу, гадость какая! Я тоже попробовала, пока давеча за тобой наблюдала. Ну да, не повешу же я объявление на кого попало! — ответила горгона на вопросительный взгляд Анны. — Потому извини, наблюдала за тобой. И думаю, нам сегодня не совсем помешает гастрономическая атмосфера Венеции с ее аллегориями и загадочными натюрмортами украшенными моллюсками, крабами, омарами, лангустами, креветками… Как там писал Иван Бунин о великолепной Венеции?

Голос давней жизни, от которой
Только красота одна осталась!
Утром косо розовое солнце
Заглянуло в узкий переулок,
Озаряя отблеском от дома,
От стены напротив — и опять я
Радостную близость моря, воли
Ощутил, увидевши над крышей,
Над бельем, что по ветру трепалось,
Облаков сиреневые клочья
В жидком, влажно-бирюзовом небе…

— Мы же ночью здесь, — заметила Анна, восторженно наблюдая, как настоящие венецианские официанты грациозно сервируют их стол. — Поэтому о небе судить не берусь, а вся авантюрность обстановки больнее ассоциируется с воспоминаниями венецианца Джакомо Казановы. Но, раз уж мы в Венеции, хочется местные блюда из рыбы! Хотя я всегда предпочитала нашу привычную кухню. Мы с мамулечкой даже бычков в томате на зиму крутили. Синенькие там… помидорчики…

— В курсе! — строго оборвала ее горгона. — Давай полакомимся чем-то более соответствующим романтической атмосфере.

— Да уж не отказалась бы! — сказала Анна, радостно потирая руки.

— Отлично! Какое вино предпочитаешь? — спросила Эвриале, подавая знак официанту в красном мундире.

— Вообще-то я не такая! — отмела возможные подозрения Анна. — Но сегодня… за встречу разве что…. Можно красненького.

— Самое знаменитое вино Тосканы — Кьянти, — на чистом русском языке вдруг сказал склонившийся над Анной официант, подавая ей винную карту. — Его основа — сорт Санджовезе. Кьянти может быть очень простым и легким вином, но может — дорогим и ценным, с отличным потенциалом выдержки. Рекомендую попробовать и Франчакорту, являющимся самым престижным вином из Венеции, но Кьянти, безусловно, самое популярное итальянское вино в мире.

— А… так мы где-то у нас остались? Это все не настоящее? — разочарованно протянула Анна. — Вы сами-то откуда?

— В Венеции второй год, в Москве работал преподавателем, — сухо отрекомендовался официант.

— Вот черт! — втянула голову в плечи Анна. — Предупреждать надо! Давайте Кьянти!

— Ладно, нам тоже тут лишни люди ни к чему, — недовольно заявила Эвриале, явно расстроенная присутствием российского знатока венецианских вин.

Она щелкнула пальцами, и официанты, выставив свои подносы на появившийся перед ними стол, медленно растворились в воздухе. Сразу после их исчезновения на столе появились большие старинные часы с выдвижным ящичком внизу и бронзовыми лапками.

— Ты кого вообще брал? — обратилась горгона к часам. — Почему тут один начал нам вина рекомендовать по-русски? Нарочно переместились в Италию, чтоб никто ничего не понял! И тут нам Кьянти предлагают по-русски!

— А я в его анкету не заглядывал! — склочно возразили часики, почесывая ножку о салфетку. — Сейчас тут, поди-ка, и все гондольеры русские! Все сейчас подальше от реформ ломанули. И понять их можно! Сейчас в Японии, наверно, все гейши и самураи — русские.

— Ты Японией не прикрывайся! Мы в Венеции! И здесь гондольеры имеют потомственную лицензию, которую пока за взятки не продают! — жестко возразила Эвриале. — Сам теперь десерт подавать будешь! Организуй Берлинский симфонический оркестр и пару победителей международных конкурсов бальных танцев. Мы вообще-то в платьях от Армани!

Больше всего в ту ночь Анне запомнился даже не вальс с элегантным преподавателем танцев на паркете школы GallaDance из Монте-Карло, оказавшимся родом из Харькова, а то, что в каждом рыбном блюде она обнаруживала по серебряному колечку венецианской работы.

Эвриале объяснила ей, что Венеция — это не только город-рыба, но и город колечек. Ведь и святой Марк, в честь которого названа площадь перед Дворцом, передавал через рыбака дожу кольцо в знак своего покровительства Венеции. А каждый новый дож здесь бросал в море собственное кольцо, как бы обручаясь с морской стихией со словами: «О Боже, даруй нам и всем тем, кто поплывет вслед за нами, спокойное море!» Немудрено, что здешняя рыба просто кишит драгоценными кольцами.

Колечко на последний мизинец Анна вытащила из мидии уже под самое утро, с сожалением поместив его на свой пальчик, понимая, что чудесной сказке приходит конец.

* * *