Время Героев

Девятнадцать. Столько лет она прожила в этом мире. Девятнадцать очень быстро пролетевших лет. В десять культ выкупил у родителей странную мрачную девочку, сворачивающую голыми руками шеи кроликам на ферме. В двенадцать она стала женой Темнейшего. В пятнадцать — жрицей. В девятнадцать была на пороге смерти. Глупо. Перед сном на холодной деревянной кровати её посещали несвойственные мысли о том, как прекрасно было бы выйти замуж за доблестного рыцаря, родить ему ораву детей и ждать из военных походов, каждый вечер вытирая слёзы любви белым платочком и высматривая мужественный силуэт из окна. Обидным был тот факт, что Темнейшего даже не послать как следует, ибо посылают-то обычно к нему…

Она всегда была сильной. Сильной, устрашающей жрицей древнего культа. Её боялись, перед ней трепетали, а она упивалась этим страхом и трепетом. Ей внушали идеи Скаро, ярого фанатика разрушения и Хаоса, а она впитывала их и росла с ними. И к чему это привело?

Для ритуала нужен был тот, в ком пылает жизнь, тот, кого забрала смерть, то, что тронуло пламя дракона и частица Хаоса. Открыть проход в мир Теней не составляло труда, хотя лишь однажды все компоненты собрались в одном месте, давно, шестьсот лет назад, по случайности…

Единственное, с чем действительно пришлось повозиться, так это с предметом, которого коснулось драконье пламя. Она знала только один такой артефакт: меч короля Феникса, названный Тёмной Сталью, но тот с ним не расставался ни при жизни, ни в Сумраке. Но сколько бы ни прошло времени с тех пор, как видели последнего из драконов, эти величественные ящеры во времена расцвета своей популяции навели много шума. Поэтому, чуть постаравшись, можно было что-нибудь недоразрушенное их яростным огнём. Например, оплавленную (каменную!) стену на востоке королевства, заменить которую уже много лет не хватало бюджета. Грустно размышляя о том, что она и с такой задачей, к сожалению, справилась восхитительно, Мириэла отковыряла карманным ножиком кусочек стены, завернула в нежный бархат плаща и принесла обратно в замок. Дело оставалось за малым. Найти человека, страстно чего-либо желающего, того, в ком плескалась любовь и желание жить ради чего-либо. Привести Дариэля с его магией Хаоса в то место, где грань между мирами особо тонка, а мест таких было довольно много. И… Принести на этом месте человеческую жертву. Конечно, немного стоило ещё повозиться с заклинанием, но это было не самым важным. В первый раз проход открыли и без всякого заклинания, вместо этого немного надорвав пространство какой-то научной конструкцией. Но многие области науки с тех пор были утеряны, поэтому ей оставалась только магия и заклятия.

До последнего Мириэла оттягивала момент, когда Господин узнает, что приготовления подошли к концу. Но когда он, метая искры из глаз, разъярённый, в наспех надетой задом-наперёд одежде вломился к ней в скромную обитель, выбора уже не оставалось. Врать дальше не имело смысла, и жрица просто покорилась воле судьбы.

Ведя Дариэля на лесную опушку, которую местные жители, опасаясь, обходили за лигу, поминая легенды о том, как Тени утаскивали живых в своё царство, Мириэла пыталась представить, каким был бы её муж. Наверное, ему не обязательно было бы быть благородным рыцарем, вполне сгодился бы и просто сильный, добрый душой работяга. Главное, чтобы превозносил её, как самое прекрасное создание, любил, заботился, оберегал, отбивал у негодяев, был красивым… Некстати вспомнился брат Повелителя, Аарон. И что эта девчонка в нём нашла? Единственная привлекательная черта в парне — острый ум. А во всём остальном? Мелкий, тощий, взъерошенный, страшный, да и ворчит подобно древнему деду, совершенно не стесняясь никого. Ещё и слабый, как ребёнок, и такой же неуклюжий. Ему вообще не стыдно было просить помощи у дамы! Да ещё и в таких вещах, которые считались мужской работой! Но жрица видела, как восхищённо на него смотрела Дангер, как покорно слушалась указаний, как переживала за его жизнь. Это ли не удивительно? Может, в этом и заключалась обычная, человеческая любовь? В том, чтобы восхищаться кем-то, кто для остальных этого восхищения не заслуживал?

Она оглянулась на Дариэля. Им она восхищалась раньше. Она считала, что любила его. Самообман, да и только. Но ведь и остальные его любили. Те, кто звался друзьями. Но ведь любили не за то, за что любила она. Они любили, зная про его пороки, в чём-то упрекая, в чём-то хваля, без идеализации, без фанатизма. Просто и спокойно. Как члена семьи, который может ошибаться, но всё же оставаться семьёй. Любили правильно, так, как следует любить, а не так, как она, возвышая над всеми остальными. Это и было её ошибкой, возможно. Это и погубило её.

Человеческие чувства были такими странными. Теперь, наверное, у неё не осталось времени, чтобы в них разобраться.

— Пришли, — тихо, со скорбью, просочившейся в голос против воли, сказала Мириэла.