Время героев

Новицкий откланялся и, поманив за собой горцев, вышел из комендантского дома. У стены, в тени стояли три осёдланные лошади, и рядом с ними, держа в смуглой руке все три повода, сидел на корточках третий чеченец, маленький, остроносый, с неровной бородёнкой, растущей какими-то клочками. Старика звали Юнус, богатыря — Турпал, остроносый назвался Салманом. Он-то, к удивлению Сергея, говорил по-русски лучше всех, пожалуй что даже чисто. Они говорили вчетвером не более получаса. Новицкий спешил обсудить план путешествия в общих чертах и скорее расстаться, чтобы его вместе с горцами видели как можно меньше.

— Да, — кивал головой Юнус, — они проведут его к Андийскому хребту и далее до перевала Дикло... Да, если русский захочет, они пойдут к горе Дискломта... Да, можно пройти перевал Хулан, а дальше пойти к Буци-Баци... А можно оставить большую гору слева и пойти к перевалу Накле. Как скажет русский. Им заплатили, и теперь он им начальник...

Русский начальник понял, что большего ему сейчас не добиться. Они договорились встретиться через два дня, утром, чуть рассветёт, на том берегу Сунжи. Новицкий предупредил, что их будет двое — они Атарщиков. Услышав имя казака, Салман вдруг замолчал, облизнул губы и растерянно поглядел на Юнуса. Но тот уверено кивнул и торжественно объявил — как будет угодно русскому. Огромный Турпал молча слушал и улыбался.

Только Сергей добрался до палатки и принялся за работу, как полог откинулся и внутрь влетел Атарщиков.

— Ты это с кем разговаривал, Александрыч? — зашипел он, становясь перед столом и подбочениваясь.

— Наши новые проводники.

— И куда же они тебя приведут?

— Меня? — поднял брови Новицкий.

— Тебя, потому как я с ними от крепости дальше пушечного выстрела не отойду. Одного знаю, о другом слышал, а третьего и век бы не видывал. Турпал — богатырь по-чеченски, так богатырь он и сесть: сильный, смелый и неразумный, словно ребёнок. Он кругом этому Юнусу должен и никогда из его воли не выйдет. А тот — лиса хитрая: мало-мало торгует — где лошадями, где овцами, где зерном, а где и людьми. Вот и смекай, Александрыч. А также подумай — такого байгуша, как этот Салман, возьмут ли с собой на хорошее дело? Нет, я тебе говорю верно: других людей надо на наше дело искать!

Новицкий подумал и рассудил, что казак, пожалуй что, прав. Да и ему самому не слишком хотелось отправляться с людьми, что предложил ему комендант.

После жёсткой прямоты Мухетдина и Бетала, после весёлого азарта Темира, готового соперничать с кем угодно, в чём и когда угодно, Сергею были неприятны частые улыбки и угодливые поклоны Юнуса с Салманом. Он отложил перо и сказал Семёну, что сходит ещё раз к Луконину.

Но майор оказался весьма неуступчив.

— Вы, господин Новицкий, что-то уж чересчур привередничаете. Если уж отважились в горы идти, не след вам тамошними жителями гнушаться. Не знаю, кто уж вам надобен, а меня вот уверили, что это эти — из лучших.

— Кто уверил, Пётр Савельевич? — спросил Новицкий, впрочем, уже предугадывая ответ.

— Граф Бранский. Их сиятельство хотя и с титулом, но с тутошним людом изрядно накоротке. Я спросил, он присоветовал. Цена сходная, да и с его ручательством. Не хотите, стало быть, не берите. Но других я вам искать не смогу и не буду. Иные у меня, знаете ли, заботы...

Когда Семён вечером принёс ужин, Новицкий передал ему разговор с комендантом.

— Нет, — сказал казак, и по его тону Сергей с упавшим сердцем понял, что для Атарщикова дело уже обдуманное и решённое. — Я, извини, Александрыч, с тобой уже не пойду. То есть не с тобой, а с теми.

— Ну, Семён, а если нам с тобой вдвоём отправиться?

Тот замолчал на короткий миг, а потом мотнул головой.

— Не возьмусь. Так далеко я раз-два забирался, да и то не один. Не найду я тропы. Так и пропадём ни за что.

— Видишь — стало быть, мне надобно с Юнусом отправляться. Раз уж вызвался, отказаться никак невозможно.

Атарщиков только крякнул, будто приняв тяжёлый удар.

— Это фанаберия в тебе, Александрии, взыграла. Гордыня, по-нашему. Нетто стыдно отступить перед силой? Ты посмотри только — какие горы стоят, какие реки там с камня на камень прыгают! Природа, брат, любого человека завсегда переборет. Откажись. Авось, да других отыщем.

Но теперь уже Новицкий качнул головой, отвечая безмолвно «нет», и расстроенный казак тоже умолк.