Время гладить кошек [litres]

По выходным я любила поваляться в постели. Так что жалюзи мои открывались довольно поздно. Знаю, звучит двояко, но так оно и есть. А так как однажды я сорвала открывающий механизм, то открывать жалюзи приходилось вручную, для этого я вылезала из постели в одних только трусиках и вставала на подоконник. Там меня поджидал мужчина из соседнего дома. Наверное, на высоте девятого этажа я была особенно недосягаема, а значит, еще более красива. Я делала вид, что не замечала, доставляя ему это удовольствие. Почувствуй себя в пип-шоу, с одной лишь разницей, что у него не было жирного жадного взгляда и деньги он мне в трусики не совал. Так мне, по крайней мере, казалось, но жалюзи я решила все же починить, теперь они сами закрывались, без меня. Через несколько дней он встретил меня у подъезда с букетом и тортом.

– Это вам!

– За что?

– Просто так.

– Да ладно.

– Настроение хорошее.

– Где же вы раньше были?!

– А что?

– Я только на диету села.

– Вы замужем?

– Ну раз на диете.

– А, ну да. Значит, нет. Прекрасно.

– Что прекрасно?

– Все прекрасно. Можно вас пригласить на кофе?

– Прямо сейчас?

– Как вам удобно.

– К вам? Вижу, что неудобно. Тогда в кафе.

– Как вас зовут?

– Люба.

– Какое красивое имя. А меня Марс.

– Просто космос.

Люба не питала иллюзий, ее иллюзии были на диете, она пошла на свидание только ради имени. Когда еще встретишь такое космическое. В какой галактике.

Мужчина в окне за стеклом казался ей более безобидным, как меченосец в аквариуме, за реакцией которого можно было просто наблюдать, кинув немного корма. Вблизи он показался ей вяленым, хотелось постучать им об стол, размять, перед тем как начать есть, но, думаю, и это не помогло бы. Кофе был скучным и холодным, вопросы дежурные, взгляды отсыревшие, без малейшей надежды на икру.

В душе ее шла вечная реформация, революция, перестройка, построение душевного коммунизма. Марс же был далек, как всякая планета, он смотрел на мир холодно и свысока.

«Марс, очнись. Ты встретил любовь!», – кричала она ему про себя, а он не слышал и даже не шелохнулся, чтобы заказать шампанского, черт возьми. Может, его выстрел смог бы разбудить эту спящую мужскую душу. Тогда она разочарованно произнесла: «Спасибо за кофе, ты уволен».

Марс не поверил и не готов был собирать коробку с личными вещами на выход. Сидел напротив и улыбался. Он был красив, но абсолютно не понимал ее. Его губы находилась в считаных километрах от Любви. Бабочки в ее животе умирали пачками.

Со мной, конечно, сложно. Кому из мужиков нужна красивая, но умная? Никому. По себе знаю. Такая дрессировке не поддается. Она вообще не поддается. Чтобы такую любить, нужно мужество.

Я смотрела на Марса и невольно сравнивала его с Марком. Надо же, всего одна буква, а как много значит.

Провинциалка

Люба была из тех немногих, кому удалось сбежать из провинции в столицу. Квартирка маленькая, но своя. Почему же у нее получилось то, что так и не смогли сделать «Три сестры» Чехова? Она все время задавала себе этот вопрос, хотя знала ответ наизусть: хочешь быть независимым – цени свободу, не влюбляйся и не верь мужчинам. Кто ее этому научил? Конечно, родной отец. Именно его волшебные пинки вытолкнули ее из родного дома, когда ее младшая сестра была еще совсем крошкой. Кто на Любу так повлиял? Скорее всего, бабушка, которая на собственном опыте показала, что мужчин на свете до хрена и ни один из них не достоин ее свободы. Верность этим идеалам жила в ней до тех пор, пока она неожиданно не встретила девушку, та бросилась под колеса ее машины. Почему для самоубийства она выбрала именно ее капот, остается загадкой. Хорошие тормоза спасли ей жизнь, правда, плащ был запачкан, но, несмотря на грязь, Люба подняла девушку с асфальта и усадила в свою машину. Они познакомились, можно даже сказать подружились. Люба очень хотела понять, как из-за кого-то можно довести себя до ручки.

Несчастная любовь, сколько жертв еще ей понадобится, чтобы люди наконец-то поняли, что она не стоит их жизни. И нужно поднимать цену на собственную жизнь. Пусть даже муж оказался неверным. Не стоит того мужик. Потому что верность – это единица сознательности, не всем дано перебороть ветер в голове. Это она объясняла девушке целый вечер, все ее слова были правильными и точными до того времени, пока она сама не познакомилась с этим типом. Его звали Марк. Вот кто мне сорвал башку. Мне даже не помешала его больная дочь. Я снесла все руины давно разрушенного брака, чтобы построить дом по собственному проекту.